История войны и владычества русских на Кавказе. Георгиевский трактат и последующее присоединение Грузии. Том 3 - [36]

Стояли жаркие дни, вода, которую успели запасти до осады, была почти вся израсходована, и потому подполковник Вреде решился произвести вылазку и выгнать неприятеля из оврагов и засад. Восемьдесят охотников и сто казаков под прикрытием огня крепостных орудий с криком бросились с разных сторон из укрепления. Ошеломленный неприятель отступил, зажег стояшие на равнине стоги сена и скрылся в чеченских лесах.

Осада Григориополиса была неудачна для горцев: они потеряли много убитыми и ранеными, не причинив нам большого вреда, все наши потери были девять убитых нижних чинов и один офицер и шестнадцать рядовых раненых[178].

Глава 7

Нападение кабардинцев на наги отряд при реке Малке и Шейх-Мансура – на Кизляр. Разбой на линии. Деятельность Мансура и преследование его нашими войсками. Прокламации П.С. Потемкина. Бой у Татартупа

Отступая от Григориополиса, чеченцы хотя и убедились в несбыточности обещаний Мансура, будто выстрелы русских пушек обратятся на самих стреляющих, но довольствовались тем, что сумели привлечь на свою сторону кабардинцев. Большая часть жителей Малой Кабарды покинула свои селения и, страшась наказания, рассеялась в разные стороны. Князь Дол со своими подвластными и некоторыми другими владельцами поселился в верховьях Сунжи по соседству с ингушами, другая часть жителей Малой Кабарды удалилась к верховьям Терека, и лишь немногие возвратились в свои селения и просили помилования[179].

Жители Большой Кабарды были также скорее враждебны, чем покорны нам. Вся Кабарда делилась в то время на три партии. Первая и самая сильная симпатизировала Мансуру, снабжала его толпу продовольствием, готовилась присоединиться к лжепророку и приглашала его в свои владения. Вторая, под руководством Мисоста Баматова, оставалась в нерешительности и, тайно сочувствуя чеченцам, делала вид, будто бы недовольна приближением Мансура к их владениям. Наконец, третья, составлявшая меньшинство, под руководством князей Касаевых и Хамурзиных, была чистосердечно предана России, но, опасаясь преследования большинства, была в самом неприятном положении. Не было никакого сомнения, что если Мансур вступит в Кабарду, то и эта последняя партия вынуждена будет перейти на сторону противников России[180].

Между тем волнения в Кабарде с каждым днем усиливались. Поддерживая постоянные сношения с закубанскими черкесами и чеченцами и получая побуждающие к восстанию письма Мансура, большинство кабардинцев продавало свое имущество, скот и на вырученные деньги покупало оружие и лошадей. Подстрекаемые Портой, обнадеживавшей их своей помощью, кабардинцы, соединившись с закубанскими черкесами, вторгались на нашу территорию, грабили, уводили в плен жителей и, наконец, собравшись значительным числом, совершили безуспешные, впрочем, нападения на Константиногорск, селение Нино и даже Георгиевскую крепость.

Получив известие, что главное скопище кабардинцев находится на реке Малке, генерал-майор Шемякин собрал наскоро отряд с намерением их разогнать. Версты за четыре от Малки около шести часов пополудни 4 августа кабардинцы встретили наш отряд тремя толпами, численность которых простиралась до тысячи человек. Они требовали, чтобы русские войска вернулись назад, и кричали, что не позволят им расположиться лагерем на Малке. Сочтя такое требование до крайности дерзким, Шемякин через переводчика Вилковского приказал собравшимся, чтобы они, оставив свою наглость, немедленно разошлись по домам. Не подчинившись, кабардинцы атаковали наш отряд, но были отражены и прогнаны за Малку[181]. Остановившись на месте сражения, Шемякин просил генерал-поручика Леонтьева прислать подкрепление для наказания кабардинцев, но просьба эта не могла быть удовлетворена за отсутствием свободных войск, занятых в то время действиями против Мансура, успевшего собрать значительную толпу головорезов.

В начале августа кизлярский комендант бригадир Вишняков донес, что большая часть аксаевских владельцев с их узденями присоединились к Мансуру, который намерен прежде всего напасть на Очинскую пристань, где надеется захватить провиант, необходимый для пропитания его сборища. Кроме значительного запаса провианта, привлекавшего внимание лжепророка, Очинская пристань имела в глазах Мансура то важное значение, что, овладев ей, он прерывал сообщение Кизляра с Астраханью и со станицами Гребенского и Семейного войск. Предоставленный собственным средствам, Кизляр казался горцам легкой добычей, и они, обнадеженные обещаниями лжепророка, были уверены в успехе. Охотники до всякой поживы, туземцы толпами стекались под знамена Мансура. Здесь были чеченцы, кабардинцы, лезгины различных племен и родов, жители шамхальства Тарковского и кумыки, составлявшие ядро толпы. Ингуши вовсе не участвовали в возмущении, а из костюковцев лишь немногие находились в толпе Мансура. Костюковский владелец Хамза, имевший чин капитана, оставался глух ко всем внушениям лжепророка и своим примером удержал многих от вступления в его войско. Андреевский владелец старик Темир с тремя сыновьями оставался верен России, другой такой же старик Муртаза-Али также выказывал усердие, но его сын Чапалов был главным пособником Мансура