История военных судов России - [28]

Стороны были вправе дважды обмениваться возражениями, после чего окончательно определялся объем требований челобитчика, объем возражений ответчика и основных доводов сторон.

После утверждения объема требований и возражений стороны не в праве больше изменять их объем и приводить новые доводы в их подтверждение или опровержение.

Прежде чем перейти к раскрытию существа второй стадии процесса, следует добавить, что в подготовительной части процесса стороны предупреждались о неразглашении данных судебного слушания, т. е. в законе закреплялась закрытость (тайность) процесса. Также в подготовительной части решался важный вопрос об отводе судей. Отводимый судья отсутствовал при решении этого вопроса судом. При удовлетворении отвода выбывший судья заменялся равным по чину офицером.

Соборное Уложение допускало отвод не только судей, но и вспомогательных лиц в процессе – подъячих (ст. 13, гл. Х). «Краткое изображение процессов» уже не предусматривало отвода секретарей, протоколистов и аудиторов.

Второй основной частью судебного процесса являлось исследование доказательств. На челобитчике лежала обязанность доказать предъявленное им обвинение, а если он этого не сделал, то сам подлежал наказанию, особенно в тех случаях, когда лицо обвинялось в тяжком преступлении.

На ответчике лежала обязанность опровергать предъявленное ему обвинение посредством приведения своих доводов и доказательств, т. е. презумпция невиновности не применялась.

В «Кратком изображении…» также содержались нормы, касающиеся общего учения о доказательствах, и определялась их система.

Круг доказательств был определен исчерпывающе, расположены они были по степени их важности (на взгляд законодателя того исторического периода) в следующем порядке:

1) собственное признание;

2) свидетельские показания;

3) письменные доказательства;

4) присяга.

Наиболее ценным в соответствии с теорией формальных доказательств, как видно, считалось собственное признание, не требующее более никаких-либо других процессуальных действий для установления истины.

В анализируемом законодательном акте перечислялись условия, при соблюдении которых признание могло быть положено в основу приговора. Признание должно было быть полным и безоговорочным, добровольным, сделанным перед судом; при этом ответчик должен не только признать факты, но и в какой-то мере доказать признаваемые положения.

Считая, что при соблюдении указанных условий будет достигнута истина, закон допускал на этом прекращение судебного следствия, а процесс переходил к своей последней стадии – вынесению приговора.

Главный порок положений об оценке признаний заключался в том, что суд был связан формальными признаками, в которые не всегда могли уложиться обстоятельства дела, не говоря уже о том, что признание могло быть добыто пыткой.

По нашему мнению, при таких обстоятельствах судья нередко вынужден был принимать решение вопреки здравому смыслу и совести.

Подтверждением этому суждению могут служить и события, имевшие место в недалекой истории нашей страны в XX веке, когда (с подачи А.Я. Вышинского и др.) признание вновь стало считаться «царицей доказательств», которое «разрешалось» добывать с применением силы.[64]

Итак, свидетельские показания считались вторым видом доказательств. При отсутствии признания ответчика свидетельские показания являлись наиболее распространенным видом доказательств, поэтому в «Кратком изображении процессов…» о них говорится особенно подробно, им посвящается целая глава, содержащая 18 статей.

Закон допускал в качестве свидетелей людей обоих полов, но при этом сразу же делалась оговорку, что не все лица могут быть свидетелями. Специально провозглашался принцип, по которому определялась возможность привлечения человека к свидетельству. Свидетелем может быть лишь добрый и беспорочный человек.

Не могли быть свидетелями привлекавшиеся к суду разного рода преступники; отлученные от церкви; а также заинтересованные лица, т.е. свидетели в собственном деле, находящиеся в родстве, дружбе или вражде с участниками процесса (истцом и ответчиком); малолетние (до 15 лет) и лица, «свидетельствующие по слуху от других». По всем этим причинам свидетелям мог быть сделан сторонами отвод.

Далее свидетели приводились к присяге. Показание, данное без присяги, не имело доказательственной силы. Однако стороны могли освободить свидетеля от присяги (с согласия обеих сторон).

Дача свидетельских показаний являлась обязанностью, а отказ от нее был наказуем. Ст. 9 Указа от 21 февраля 1697г. ввела наказание смертной казнью за лжеприсягу.[65]

Артикул Воинский смягчил наказание за это преступление, предусмотрев смертную казнь лишь за квалифицированную лжеприсягу, когда «клятвопреступник через свою лживую присягу кому чинит вред на теле или в имении» (арт. 197). В остальных случаях клятвопреступник наказывался отсечением пальцев, которыми он присягал, и ссылкой на каторгу.

Свидетелей допрашивал только президент суда. В этом проявлялось бесправное положение челобитчика и ответчика, что характерно для следственного процесса. Свидетелей из высокопоставленных лиц допрашивали на дому. При этом допрос вели асессоры коллегиально, несколько человек сразу.