История военно-окружной системы в России, 1862–1918 - [9]

Снабжение оружием и боеприпасами производилось органами артиллерийского департамента Военного министерства.

Почти все немногие предприятия по их производству были расположены далеко от театра военных действий. Артиллерийские орудия и снаряды изготовлялись на казенных заводах горного ведомства, преимущественно на Урале, а частично на Петербургском, Брянском, Казанском и Киевском арсеналах. Стрелковое, а также холодное оружие производили Сестрорецкий, Тульский и Ижевский заводы (Златоустовский завод – только холодное оружие). Производство пороха было сосредоточено на Охтенском, Шостенском (Черниговская обл.) и Казанском заводах. То есть большинство военных заводов было расположено на севере и даже востоке европейской части России. К проблемам их технического несовершенства прибавлялись трудности доставки гужевым транспортом изготовляемого и ремонтируемого вооружения в действующие войска.

Особенно часто участники войны жаловались на недостаточное снабжение порохом и снарядами, что порой, частично или полностью, парализовало ведение артиллерийского огня. Так, в приказе по Севастопольскому гарнизону от 1 февраля 1855 г. говорилось: «Стрелять реже, по затруднительности доставки пороха»[40]. Командир 10-й пехотной дивизии в своем дневнике от 2 апреля 1855 г. писал: «Мало пороху и снарядов, орудия наши должны молчать»[41]. Запас пороха накануне Крымской войны в 370 тыс. пудов и увеличение его производства на Охтенском, Шостенском и Казанском заводах в 1854 г. до 158 тыс. пудов, а в 1855 г. до 312 тыс. пудов не смогли удовлетворить потребности войск. Одна только оборона Севастополя поглотила 250 тыс. пудов пороха[42].

Промышленные центры по производству предметов вещевого довольствия находились в центральных губерниях России, главным образом в междуречье Оки и Волги, откуда до Крыма было более 1000 км. При этом комиссариатский департамент Военного министерства проявлял недостаточную активность в снабжении войск обмундированием, обувью, полевым снаряжением, госпитальным имуществом. Даже помощь близлежащих к Крыму Херсонской и Кременчугской комиссариатских комиссий была весьма слабой. И министерство, и полевое командование вынуждены были без конца повторять им требования по высылке вещей и госпитальных средств, но «комиссии с большим трудом выполняли подобные требования, так что и до конца войны не было выслано всего, что следовало», – отмечал дежурный генерал штаба Крымской армии Н.И. Ушаков[43].

Пока заготовленные вещи медленно и с большим трудом перевозились по плохим дорогам, армия терпела большие лишения. «Шинели пришли в совершенную ветхость, сапоги тоже очень износились…» – писал в начале 1855 г. офицер Васильчиков[44]. К тому же в войска часто привозились не готовые вещи, а ткань, кожа и другие «полуфабрикаты», из которых военные мастерские, а то и сами солдаты наспех шили и кроили обмундирование. Это была давняя традиция русской армии, отражавшая низкий уровень развития промышленности по изготовлению одежды и обуви.

Не лучшим образом обстояли дела и с провиантским довольствием. Например, провиантское управление 1-й армии не справилось с продовольственным обеспечением корпусов, направленных в начале войны на Дунай. Когда Дунайская армия МД. Горчакова в мае – июне 1853 г. вошла в Бессарабию и Валахию, она не имела почти никаких запасов продовольствия. Срочно пришлось создавать новое управление генерал-интенданта, потому что штаб 1 – й армии остался при И.Ф. Паскевиче в Варшаве. Лишь к концу июня была доставлена из Проскурова, Каменец-Подольска и Фрамполя первая партия продовольствия, перевозка которого стоила дороже, чем сам провиант.

Парадоксальная ситуация сложилась к середине 1854 г. в Одессе, где были созданы большие запасы пшеницы (355 тыс. четвертей). Перед лицом опасности высадки англо-французских войск в Одессе провиантские органы долго решали, что делать с пшеницей: то ли приготовить из нее сухари и отправить в Крым, для чего потребовалось бы до 30 тыс. подвод; то ли отравить зерно стрихнином, чтобы пшеница не досталась врагу; или же раздать хлеб в ссуду местным помещикам, но среди них желающих оказалось мало. В обсуждении проблемы пришлось участвовать и Военному совету Военного министерства, и даже Комитету министров. Тем временем хлеб постепенно «разошелся» через распродажу его жителям по заниженным ценам, через спекулянтов края и лишь частью был отправлен для продовольствия войск[45].

Постоянный недостаток в продовольствии испытывала Крымская армия А.С. Меншикова, о чем он неоднократно сообщал в Петербург. С целью исправить положение Военное министерство распорядилось, чтобы близлежащие к Крыму провиантские комиссии подрядили для армии большую партию провианта в Ростове-на-Дону. Но из-за плохой работы местных хозяйственных учреждений поставка затянулась и даже по контрактам должна была быть выполнена только во второй половине 1856 г. «И армия должна была бы пропасть, если бы не местные вспоможения», – писал все тот же Н.И. Ушаков[46]. Приходилось прибегать и к реквизициям продовольствия у местных жителей, что было разорительным для многих районов. «Едва ли какая кампания представляет пример такой безурядицы в продовольствовании армии, какою отличалась Крымская кампания», – вспоминал один из очевидцев