История веры и религиозных идей. Том 3. От Магомета до Реформации - [88]

Возвратившись в Виттенберг, реформатор выступил против некоего движения «пророков» и отменил часть принятых за время его отсутствия обрядовых нововведений. В последующие годы его ожидали новые заботы. После того, как крестьянские мятежи, разразившиеся в Южной Германии (1524), меньше чем за год охватили всю страну, Лютер опубликовал памфлет "Против разбойных и кровожадных крестьян", который сразу же навлек на себя критику, не утихающую и по сей день.[658] В разгар мятежей Лютер женился на бывшей монахине Катарине фон Бора, впоследствии родившей ему шестерых детей. К тому же периоду относится его полемика с Эразмом, (ср. § 308). Реформаторские усилия Лютера получили поддержку Меланхтона (1497–1560) и других его единомышленников. Лютер настаивал на необходимости церковного песнопения и сам сочинил несколько богослужебных гимнов. Учение Лютера, согласно которому в церкви во время мессы реально присутствует Христос, послужило поводом его полемики со швейцарским реформатором Цвингли, признававшим лишь символическое присутствие Бога.

Последние годы жизни Лютера были омрачены разразившимися в Европе политическими распрями. Он был вынужден принять покровительство светской власти, предпочитая применение силы хаосу и анархии. Лютер неустанно критиковал реформаторов-радикалов. В результате ему пришлось в более догматической форме изложить свое богословское учение, а также требования к богослужебной обрядности, тем самым превратив евангелическое движение в лютеранскую церковь. Лютер скончался 18 февраля 1546 г.

§ 308. Богословие Лютера. Полемика с Эразмом

В одном из писем (июнь 1522 г.) Лютер утверждал: "О моем учении не вправе судить ни люди, ни ангелы. Тот, кто не признал моего учения, не спасется". Жак Маритен приводит это высказывание Лютера[659] в качестве доказательства его гордыни и эгоцентризма, тогда как оно доказывает лишь его незыблемую убежденность в истинности собственных богословских взглядов и в своей пророческой миссии. Восприняв откровение о совершенной Божественной свободе праве Бога-Отца карать и миловать по собственному произволению, Лютер не мог потерпеть иных воззрений. Его яростная нетерпимость соответствует суровости и ревнивости ветхозаветного Яхве по отношению к людям. Откровение о правде Господней, влекущее вывод, что человек может быть оправдан исключительно верой — sola fide — Лютер полагал абсолютной истиной, судить о которой не вправе ни люди, ни даже ангелы.

Это откровение, совершившее в нем столь глубокий духовный переворот, Лютер постоянно обосновывал и отстаивал со всем блеском своей богословской мысли и эрудиции.[660] Еще до обнародования тезисов против индульгенций он подверг критике богословие позднего средневековья в своем "Возражении против схоластического богословия" (4 сентября 1517 г.). Согласно учению средневековых теологов, наиболее ярко сформулированному Фомой Аквинским, христианин, творящий добро по благодати, обеспечивает спасение своей души. С другой стороны, многие последователи Оккама утверждали, что разум и сознание — это Божьи дары, не утраченные вследствие грехопадения. Следовательно, тот, кто творит добро по собственной душевной склонности, стяжает благодать. Данное учение оккамистов не имеет ничего общего с пелагианством (см. выше, § 255), ибо, в конечном итоге, спасение человеческой души соответствует намерению Бога.

В "Возражении против схоластического богословия" Лютер яростно ниспровергает данную доктрину, утверждая, что человек неспособен творить добро по собственному выбору, поскольку грехопадение лишило его "свободы воли". По мнению Лютера, человеку присущи совершенный эгоцентризм и безудержное стремление к удовлетворению своих похотей. Человек не всегда аморален в своих поступках и намерениях; он способен на великодушие и благочестие, может следовать религиозным предписаниям и устремляться к Богу. Но даже и творя добрые дела, он направляем эгоизмом, который Лютер считал главным стимулом всего человеческого поведения (вне Благодати).[661]

Одновременно Лютер отрицал и этику Аристотеля, согласно которой, добродетель можно воспитать. Суммируя взгляды Лютера, можно утверждать, что в схоластике он видел возврат к пелагиаиству. Он полагал, что добродетель, будь она личным свойством или Божьим даром, не обеспечивает спасение души. Начиная с осени 1517 г., когда было обнародовано «Возражение», Лютер постоянно обосновывал свой тезис sola fide. Он отстаивал приоритет личного духовного опыта над религиозной догматикой, призывая к fiducia, простодушной и не умствующей вере, какой она доступна детям.

Что же касается пресловутой гармонии между разумом и верой, то Лютер полагал ее невозможной и причислял к язычникам тех, кто считал иначе, так как разум и вера относятся к различным доменам. Религиозные догматы, утверждал он несколько позже, "не противоречат диалектике (т. е. аристотелевой логике), а внеположны ей — они поверх, снизу, возле и поодаль".[662]

К основополагающей теме своей теологии — оправдании верой — Лютер вновь возвратился, отвечая на возражения Эразма, высказанные в трактате последнего "De Libero Arbitro". Несогласие между этими двумя великими мыслителями разом и прискорбно, и естественно, и показательно. Эразм (1469–1536) в течение долгого времени бичевал злоупотребления и продажность духовенства, настаивая на необходимости церковной реформы. Более того, он с симпатией отнесся к первым выступлениям Лютера.