История веры и религиозных идей. Том 2. От Гаутамы Будды до триумфа христианства - [2]

Рисунок с двумя рыбами и двумя антропоморфными фигурами изображает, возможно, сверхъестественное существо или "знатока сакрального", колдуна или жреца.[7] Но эта интерпретация не безусловна. Рыбы имеют разное значение: и сексуальное, и относящееся к календарю (сезон рыбной ловли соответствует определенному моменту годового цикла). Расположение четырех фигур на рисунке может навести на мысль и о космологической символике.

В своем сочинении Бин-ди Хэ (стр. 275 и сл.) сообщает, что в общинах эпохи Яншао соблюдалась матрилинейная система родства. В последующий период культура Луншань знаменует переход к патриархальному обществу с типичным для него доминирующим культом предков. Вслед за другими исследователями Хэ интерпретирует некоторые каменные изваяния и их воспроизведение на расписных сосудах как фаллические символы. Так же, как Карлгрен, который выводит пиктограмму «цзу», что значит «предок», из рисунка фаллоса, Хэ видит в умножении числа фаллических эмблем растущее значение культа предков.[8] Выше мы говорили, что death pattern, несомненно, содержит в себе и сексуальную символику. Но для Карла Хенце различные фаллические предметы и рисунки — прежде всего вариации "дома души"; известные образцы керамики Яншао представляют собой модели маленьких хижин — оставаясь вместе с тем и погребальными урнами — и сравнимы с аналогичными предметами доисторической Европы и с хижиной монголов. Эти "домики души", щедро представленные в археологии доисторического Китая, являются нам как предшественники "таблички предков" исторических эпох.[9]

Короче говоря, в культурах Яншао и Луншань обнаруживаются верования, характеризующие и другие древние цивилизации: взаимозависимость жизни, плодородия, смерти и посмертного существования и, следовательно, восприятие космического цикла, иллюстрированное календарем и актуализованное в ритуалах; значимость предков как источника магико-религиозного могущества; «мистерия» coincidentia oppositorum [совпадения противоположностей], о чем свидетельствует и death pattern, — верование, предвосхищающее в некоторой степени идею целокупности космического бытия, которая станет доминирующей идеей в последующие эпохи. Важно добавить, что большая часть неолитического наследства сохранилась, с неизбежными модификациями, в традициях и религиозной практике сельских культур.

§ 127. Религия бронзового века: Бог Неба и культ предков

С начала династии Шан (прибл. 1751–1028 гг.) в нашем распоряжении гораздо больше информации. В общих чертах Шан знаменует собой переход от предыстории к собственно истории Древнего Китая. Эпоха эта характеризуется развитием производства бронзы, появлением городских центров и городов-столиц, наличием военной аристократии, возникновением царств и началом письменности. Документация, касающаяся религиозной жизни, достаточно обширна. Во-первых, мы располагаем богатой иконографией, примером которой служат великолепные ритуальные бронзовые вазы. С другой стороны, царские гробницы позволяют получить сведения о некоторых религиозных обрядах. Но особенно ценным источником являются многочисленные надписи на гадальных костях: лопатках животных и черепашьих щитках.[10] Наконец, несколько позднейших сочинений: например, "Книга песен",[11] названная Карлгреном "Free Chou texts" [свободные тексты эпохи Чжоу].[12] — содержат много материала древнейших времен. Добавим, однако, что эти источники, сообщающие нам о некоторых аспектах религии шанцев, касаются, в первую очередь, верований и ритуалов царского дома; мифология и теология других слоев населения, как и в эпоху неолита, остается в большей своей части нам незнакома.

Интерпретация иконографических документов далеко не всегда бывает бесспорной. Обычно признается некоторая аналогия мотивов керамики Яншао[13] с религиозной символикой позднейших времен. Хенце (цит. соч., стр. 215 и сл.) толкует соединение полярных символов как иллюстрацию религиозных идей, связанных с обновлением Времени и духовным обновлением. Столь же важна символика цикады и маски тао-ди — символика, наводящая на мысль о круговороте рождений и возрождений: свет и жизнь, возникающие из тьмы и смерти. Замечателен и союз антагонистических образов (пернатая змея, змея и орел и т. д.), иными словами, диалектика противоположностей и coincidentia oppositorum, центральный пункт даосской философии и мистики. Бронзовые вазы — по-прежнему урны-дома.[14] Их формы заимствованы частью из керамики, частью из прототипов в дереве.[15] Великолепному анималистическому искусству, явленному в бронзовых вазах, весьма вероятно, послужили образцом гравюры на дереве.[16]

Гадальные надписи на костях и панцирях раскрывают отсутствующую (или неуловимую?) в материалах неолита религиозную концепцию верховенства высшего небесного божества Ди (Государь) или Шан-ди (Верховный Государь). Ди повелевает космическими ритмами и явлениями природы (дождь, ветер, засуха и т. д.), дарует победу Царю и обеспечивает богатый урожай или, наоборот, обрекает на поражение и насылает болезни и смерть. Ему приносят два вида жертв: в святилище предков и в чистом поле. Но, как это происходит с другими небесными богами архаического пантеона (см. наш "Трактат по истории религий", § 14 и сл.), и его культ указывает на некоторое ослабление примата религии. Ди оказывается более далеким и менее действенным, чем умершие предки царских родов, и ему приносится меньше жертв. Однако он — единственный, к кому взывают, когда дело касается плодородия (дождь) и войны — двух самых главных забот властелина.