История Великобритании - [262]

Североирландское соглашение, которое могло стать предвестником британского федерализма, соответствовало другим, весьма радикальным мерам лейбористского правительства, начавшего проводить конституционные реформы и проголосовавшего за удаление из Палаты лордов наследственных пэров. В результате к концу 2000 г. в верхней палате осталось всего 92 лорда. Британия приняла на себя обязательства по введению европейского законодательства, касающегося прав человека и осуществила довольно скромные меры по расширению свободы информации. Куда более значительным событием стало проведение в сентябре 1997 г. референдумов в Шотландии и Уэльсе по передаче власти местным органам (деволюция). Шотландия подавляющим большинством проголосовала за шотландский парламент в Эдинбурге с правом самостоятельного установления налогов. В Уэльсе, напротив, проголосовали за создание выборной ассамблеи весьма незначительным большинством голосов (0,3 %) при очень невысокой явке населения. Подобный исход мог стать драматическим событием для централизованного управления Соединенным Королевством в том виде, в каком оно осуществлялось начиная с 1707 г., когда был принят Акт о союзе Англии и Шотландии. Находились люди, которые полагали, что королевство больше уже не будет «Соединенным». Более того, избрание Парламента Шотландии летом 1999 г. на основе измененного пропорционального представительства и появление там коалиционного правительства лейбористов и либеральных демократов с сильным националистическим уклоном наряду с участием Британии во все более интегрированном Европейском союзе предрекали в дальнейшем большие перемены. Плюрализм во внутренней политике и интеграция в Европу могли привести к возникновению довольно свободной структуры, в которой роль закона, Парламента и кабинета министров претерпела бы значительные изменения, и создались бы совершенно новые представления о британских национальных особенностях (идентичности). Только немногие отреагировали на такую перспективу яростной вспышкой английского национализма. Большинство приняло грядущие перемены с традиционным хладнокровием, понимая их необходимость в постимперском мире с его информационной революцией и глобальной экономикой.

В январе 2000 г. британцы радостно встретили наступление нового тысячелетия. Правительство Тони Блэра прочно находилось у власти, и настроение в обществе было куда более мирным, чем все десять лет после ухода Маргарет Тэтчер с поста премьер-министра. Экономика развивалась; общество успокоилось (до некоторой степени даже в Северной Ирландии); в области гендерного равенства были достигнуты новые успехи; этнические меньшинства все больше становились частью общества; шотландцы и в меньшей степени валлийцы были заняты созданием собственных органов власти. Казалось, Британия, хотя бы на этот момент, определила для себя нужный стиль руководства, благодаря которому она чувствовала себя комфортно.

Конечно, давали себя знать огромные изменения, происшедшие за последние десятилетия. Постоянно трансформировались и теряли прежнюю строгую структурность взаимоотношения между классами, полами и поколениями, перемены не обошли стороной и такие краеугольные камни общества, как брак, семья и родительский долг. Официальное исследование, проведенное в июле 2000 г., показало, что за последние тридцать лет неравенство в обеспеченности, стиле жизни и в прочих возможностях ничуть не сократилось. Британия по-прежнему осталась классовым обществом. В том, что касается получения образования и дальнейшей карьеры, между детьми из состоятельных семей профессионалов и детьми неквалифицированных рабочих, как и раньше, пролегала глубокая пропасть. Девочки-подростки из рабочих семей значительно чаще становились незамужними матерями, чем шли учиться в высшие учебные заведения.

Общественные институты, имеющие давнюю историю, с большим трудом справлялись с современными реалиями. Церковь Англии (Англиканская церковь) с огромным трудом приспосабливалась к секулярному веку; такие вопросы, как рукоположение женщин в сан священника, добавили ей беспокойства. В 2000 г. только сравнительно небольшая часть населения пожилого возраста регулярно посещала ее храмы. Нонконформистское мировоззрение превратилось в пережиток эпохи викторианства; в Уэльсе из-за накопившихся долгов у разных деноминаций их церковные здания просто разваливались. Католическая церковь с ее прихожанами-ирландцами постоянно терпела нападки из-за своего отношения к абортам. Только на самых дальних островах Западной Шотландии кальвинисты по-прежнему почитали воскресенье как День Господень (Lords’s Day), но для всей остальной Британии воскресенье стало днем походов по магазинам, прогулок на автомобилях, посещений кино и футбола.

Монархия стала одной из главных жертв общественного смятения, наблюдавшегося в последнее время. Распространялись слухи, что принц Чарлз может не унаследовать трон после его матери, королевы Елизаветы II. Но 31 августа 1997 г., когда принцесса Диана, бывшая жена принца Чарлза, погибла в автомобильной катастрофе в Париже, реакция общественности оказалась неожиданной. На похоронах принцессы в Вестминстерском аббатстве люди искренне скорбели. Для них принцесса Диана была одновременно блистательной звездой шоу-бизнеса, воспеваемой желтой прессой, и своего рода аутсайдером в высшем обществе, так как она проявляла искреннее сочувствие к таким социальным изгоями, как больные СПИДом, бездомные, одинокие матери и выходцы из Азии. Ее похороны способствовали возрождению любви к монархии, хотя проявлялось это чувство не так почтительно и серьезно, как раньше. Столетний юбилей королевы Елизаветы, королевы-матери, состоявшийся в августе 2000 г., продемонстрировал взрыв народной любви, на которую некоторые члены королевской семьи могли рассчитывать. Референдум, проведенный в Австралии по поводу введения там республики, провалился, а республика в Британии по-прежнему казалась делом отдаленного будущего.