История Украины. Южнорусские земли от первых киевских князей до Иосифа Сталина - [113]

В высшем свете, с презрением относившемся к «потемкинским деревням», в начале XIX в. любили повторять такую фразу: «Там, где екатерининский фаворит понастроил своих призрачных городов, сейчас свистит ветер». Однако через 100 лет после смерти Потемкина основанные им города Херсон, Екатеринослав, Севастополь и Николаев имели население 100 тысяч и более человек. Потемкин не дожил до застройки Одессы, но место для этого города было выбрано им. Одессу строили французские эмигранты: де Рибас, Ланжерон и герцог де Ришелье. В годы правления Александра I она превратилась в процветающий торговый город с крупным портом, широкими бульварами и зданиями в стиле ампир. Лицей, основанный Ришелье, позже был преобразован в Новороссийский университет. Пушкин, живший в Одессе в 1820-х гг., описывал веселую, напряженную жизнь этого многонационального города, возникшего на месте убогой турецкой деревушки. Он стал крупным центром торговли, сюда съезжались купцы и торговцы самых разных национальностей: греки, евреи, армяне, итальянцы, молдаване, немцы и поляки. В порт Одессы приходили корабли со всех частей света.

После Венского конгресса, который ознаменовал конец периода войн, в Южной России начала бурно развиваться торговля зерном, и главным портом, откуда его вывозили за границу, стала Одесса.

Распашка целинных земель Новороссии дала сказочные результаты, но в этих краях наблюдался огромный дефицит рабочей силы, который не могли покрыть многочисленные крестьяне, бежавшие сюда из старых, давно освоенных губерний. В 30-х и 40-х гг. XIX в. заселение Новороссии приняло более упорядоченный характер, когда украинские и русские помещики, получившие или купившие здесь земли, начали переселять сюда часть своих крепостных.

Спекуляции, сопровождавшие этот процесс, описаны Гоголем в «Мертвых душах». Он рассказал, как мелкий помещик Чичиков объезжал своих собратьев в отдаленных частях Центральной России и за копейки скупал «мертвые души», то есть умерших крепостных, которых еще не успели вычеркнуть из списка живых. Зарегистрировав купчие, предприимчивый Чичиков сделался владельцем некоторого числа «душ» и получил право приобретать земли в Новороссии на льготных условиях — земли, которые он мог потом выгодно продать. Гоголя не интересовали тонкости этих махинаций, он использовал их как предлог для описания в живой и увлекательной манере разных типов людей, населявших провинциальную Россию того времени, их обычаев и образа жизни. Впрочем, в реальной жизни не все покупатели были мошенниками, многие приобретали живых крепостных, чтобы переселить их на юг. Надо сказать, что усилия этих «пионеров», преследовавших свои личные интересы, оказались гораздо эффективнее, чем систематическая колонизация, проводившаяся под эгидой правительства, поскольку они сумели за очень короткий срок обеспечить южные земли рабочими руками.

К сожалению, для описания этих событий не нашлось своего Гоголя. Данилевский, создавший три романа, посвященные жизни переселенцев в Новороссии, талантом не блистал. Тем не менее в его книгах есть очень интересные страницы, красочно описывающие «Русскую Америку» 1850-х гг. Как и Гоголь, Данилевский был украинцем, потомком казацкого капитана, который в конце XVII в. поселился в окрестностях Изюма. В 1849 г., учась в Петербурге, Данилевский был арестован вместе с Достоевским по делу о тайном обществе Петрашевского. Однако его признали невиновным и через два месяца освободили. Позже он стал чиновником Министерства народного просвещения и много раз приезжал в Новороссию, где занимался сбором исторических и археологических материалов. В 1860 г. он написал книгу «Беглецы в Новороссии», а позже — еще две. Действия во всех этих романах происходили в южнорусских степях. Один из героев Данилевского задался вопросом: «Что такое, однако, эти беглые в Новороссии?» И получил ответ: «Известно что: беглые да и все тут! Крепостная Русь, нашедшая свое убежище, свои Кентукки и Массачусетс. Здесь беглыми земля стала. Не будь их — ничего бы и не было: ни Донщины, ни Черноморья, ни преславной былой Запорожской земли… Все тут беглые: Ростов, Таганрог, Мариуполь, все беглые. Эти портовые богачи, купцы и мещане. поройтесь в преданиях их — какова их история? Недавние предки их — крепостные, выходцы из России, либо помещичьи, либо казенные беглые!» Другой герой романа восхищался беглецами: «Беглые — народ смирный, трезвый, усердный; чисто ливерпульские пуритане в душе». В романах Данилевского поселенцы часто сравнивались с эмигрантами, осваивавшими Америку. Эти энергичные русские «пионеры» создавали себе в Новороссийских степях целые состояния.

Евреи в Южной России

Еврейский вопрос, вставший в России так остро на рубеже XIX–XX вв., возник на Украине. До воссоединения Малороссии с Россией в Московском государстве почти не было евреев.

Казаки и крестьяне в XVII в. поднимали восстания не только против польских помещиков, но и против евреев, поскольку считалось, что они помогают шляхте угнетать украинских крестьян. По утверждению местных историков, после мощных восстаний середины XVII в. на левой стороне Днепра не осталось ни одного еврея, а на правой стороне и на Волыни уцелел лишь один из ста.