История уголовного розыска. 1918–1999 - [18]

Что же касается пропавшей жены Розинского, интуиция начальника МУРа не подвела: инженер действительно был причастен к преступлению. Сначала он хотел напугать свою благоверную до смерти, для чего и навел на нее уголовников. Дескать, они возле нее попляшут в балахонах, Бела испугается и умрет. Но когда выяснилось, что женщина выжила, Розинский решил убить ее сам. По его словам, он завел жену в парк «Лосиный остров», ударил камнем по голове, а тело закопал. Чтобы отвести от себя подозрения, инженер сам явился в милицию и поведал о пропаже жены. Розинский явно рассчитывал, что в тяжелейших условиях осадного положения муровцам будет не до поиска его благоверной. Однако инженер просчитался: даже в трагические дни осени 1941 года московская милиция работала великолепно. Труп гражданки Розинской был эксгумирован. Судмедэкспертиза установила: смерть наступила в результате черепно‑мозговой травмы. На недоуменные вопросы сыщиков, чем Розинскому помешала красавица жена, тот ответил просто: «Она мне надоела».

По совокупности совершенных деяний инженера Розинского приговорили к высшей мере наказания. А членов его шайки сыщики поймали на живца. Зная место, где обычно «попрыгунчики» совершали нападения — у Миусского кладбища — муровцы в течение нескольких дней прогуливались там, провоцируя преступников. По договоренности с московской военной комендатурой в эти дни в районе спецоперации не ходили патрули — чтобы случайно не спугнуть уголовников.

И однажды вечером «попрыгунчики» дали о себе знать, появившись, как всегда, неожиданно из кромешной темноты. Бандиты и не подозревали, что одинокий прохожий с большим чемоданом в руках — это переодетый сотрудник МУРа. Увидев «мертвецов» в балахонах, он мгновенно выхватил пистолет и открыл огонь на поражение. Двое «попрыгунчиков» были убиты на месте, еще двоих задержали подоспевшие на помощь коллеге муровцы. Среди задержанных оказалась девушка — бывшая медсестра, переквалифицировавшаяся в воровку.

Вот так закончилось история с очередным появлением «попрыгунчиков» в Москве. В отличие от предыдущих эпизодов на сей раз к их появлению оказались причастны агенты немецкой разведки.

В ГОДЫ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ

«Чтобы вы сдохли, фашисты проклятые!..»

О том, что такое война, жители Москвы узнали в конце июля 1941 года, когда бомбардировщики люфтваффе начали планомерные налеты на советскую столицу. Первые сигналы воздушной тревоги прозвучали в Москве 21 июля 1941 года в 22 часа 07 минут: несмотря на плотные заслоны ПВО, к городу прорвались фашистские стервятники. В тот день на Москву были сброшены тысячи зажигательных бомб. Крупные пожары возникли на Волхонке, Кузнецком мосту, в районе Красной Пресни и Хорошевского шоссе. Однако больше других пострадал Белорусский вокзал.

Ветераны московской противопожарной службы вспоминают, что немцы особенно яростно бомбили железнодорожные составы, находившиеся на подступах к вокзалу. Трижды за день фашистская авиация бомбила и само здание Управления пожарной охраны, оно располагалось тогда на Кропоткинской улице. Взрывная волна вышибла оконные стекла и двери. Погибли несколько человек. Отбой воздушной тревоги был объявлен только утром следующего дня, а к вечеру все пожары были потушены.

С каждым последующим днем немцы увеличивали интенсивность воздушных налетов. Однако и столичные пожарные не сидели сложа руки: в предельно сжатые сроки были сформированы новые подразделения для борьбы с огнем, усилена противопожарная защита особо важных городских объектов. А кроме того, на подмогу профессиональным огнеборцам активно привлекались московские школьники.

Официально юные помощники пожарных назывались дружинниками местной противовоздушной обороны. За каждой группой дружинников закреплялся определенный объект. Например, большой жилой дом охраняли от немецких «зажигалок» семь‑восемь человек. Боевой пост располагался на крыше. В случае падения зажигательной бомбы дружинники должны были тушить ее или скидывать на землю, чтобы избежать пожара.

Естественно, получалось это далеко не всегда, особенно вначале, когда опыта у большинства ребят еще не было. Особенно тяжело было с ходу отличить обычную «зажигалку» от термитной. Дело в том, что тушить «термитку» водой ни в коем случае нельзя, ее следовало немедленно сбрасывать вниз, на асфальт, и закидывать песком. Специальные емкости с песком стояли летом 1941‑го во всех московских дворах.

В целом противопожарные мероприятия в Москве были организованы на высоком уровне. И не будет большим преувеличением сказать, что во многом благодаря героической работе столичных пожарных, в том числе и совсем юных, удалось спасти от разрушения многие достопримечательности столицы. Например, Большой театр, который немцы пытались уничтожить с упорством вандалов в течение нескольких месяцев. Десятки раз фашистские самолеты прорывались к центру города и целенаправленно сбрасывали на здание театра зажигательные бомбы. И только умелые действия пожарной команды сохранили для потомков знаменитое творение архитектора Осипа Бове.

В противовоздушной обороне города в годы войны было задействовано свыше двухсот тысяч человек — в основном мальчиков и девочек школьного возраста. Именно так столичные подростки помогали Красной армии защищать родной город, это был весомый вклад юных москвичей в борьбу с врагом. Однако находились и те, кому участие в противовоздушных мероприятиях казалось слишком мелким и незначительным. Они жаждали чего‑то большего и считали, что помогать Красной армии нужно куда более решительными методами. В архивах МВД России сохранились материалы одного из уголовных дел военной поры. Те, кто занимался расследованием этой криминальной истории, называли его делом о «народных мстителях».