История Тайной канцелярии Петровского времени - [22]

3 февраля 1718 года поступил собственноручно писанный указ Петра капитану-поручику Гр. Гр. Скорнякову-Писаре-ву: «Ехать тебе в Суздаль и там в кельях бывшей жены моей и ее фаворитов осмотреть письма, и ежели найдутся подозрительные, по тем письмам, у кого их вынул, взять за арест и привести с собой купно с письмами, оставя караул у ворот».

12 февраля 1718 года Петр написал, тоже собственноручно, следующее письмо Григорию Скорнякову-Писареву: «Мой господин! Письма твои получил, на которые ответствую: бывшую жену мою и кто при ней также и кто ее фавориты, и платье ее привези сюды, а перво разыщи, для чего она не пострижена, и кто тому причина, и какой был указ в монастырь, как ее Семен Языков привез, и кто в то время был, и кто о сем ведает, всех забери и привези с собою». Гр. Скорняков-Писарев точно выполнил поручение: преступники были доставлены в Москву и присоединен был их «розыск» к общему делу о побеге царевича. Петр жил тогда в Москве в Преображенском и сам, видимо, всем руководил.

Итак, к Толстому и Ушакову прибавился еще один «следователь» по тому же делу: капитан-поручик Григорий Григорьевич Скорняков-Писарев. Значит, во главе следствия стоял непосредственно Петр, фактически руководил П.А. Толстой с помощью А.И. Ушакова и при близком участии Гр.Гр. Скорнякова-Писарева, ведавшего собственно «суздальский розыск»; но этот розыск был частью целого. Приговоры ставила неопределенного состава коллегия «министров»; заметим, что ни Толстой, ни Ушаков, ни Скорняков-Писарев в состав этих «министров» не входили.

Мы не знаем, каким образом именно П.А. Толстой стал во главе розыска; до нас не дошло никакого указа, которым бы он поручался Толстому. Но надо заметить, что указ Скорнякову-Писареву дошел до нас совершенно случайно: он находится в книжке, переплетенный с другими указами Петра Писареву; эта книжка была в руках Писарева и только в XIX веке, случайно сохранившаяся, была передана на хранение в Государственный архив. Никаких следов этого указа не сохранилось более нигде (по крайней мере, он нигде не попадается); не сохранись случайно эта книжка, мы не знали бы, каким образом Скорняков-Писарев попал в «суздальский розыск». Есть, значит, основание допустить возможность существования аналогичного указа и в отношении Толстого.

Возвращаясь к указу, данному Скорнякову-Писареву, нельзя не отметить, что «следование» по делу царевича имеет вид нам знакомого поручения доверенному лицу произвести «розыск», но только розыск важный; мы видели, как при исполнении даже и не таких важных розысков при доверенных лицах обычно бывали канцелярии их ведения. Вспомним, как составлялся штат этих канцелярий из дьяков и подьячих, набираемых как бы на время из разных мест; так было и в розыске по делу царевича: «В прошлом 1718 году в феврале месяце взяты в Москве в Преображенское на генеральный двор к тайным розыскным делам из канцелярии рекрутных дел с потешного двора дьяк Тимофей Палехин, из посольского приказу старый подьячий Иван Клишин[66], из сенатской канцелярии молодой подьячий Иван Григорьев, да для письма из канцелярии ж рекрутных дел молодые подьячие: Григорий Павлов, Тимофей Силин, Иван Остафьев; и из Москвы они при тех делах взяты в Санкт-Петербург и были при оных по окончании тех дел».

18 марта 1718 года Петр выехал в Петербург; следом за ним были пересланы все дела по розыску царевича, а с делами поехали в Петербург и все к тайным делам взятые в Москве подьячие с Палехиным во главе. В середине 20-х чисел марта все было уже в Петербурге; везшему дела поручику Потеневу было велено по приезде «объявить их генералу Ивану Ивановичу Бутурлину» и кому он их «принять прикажет». Таким образом, в Петербурге прибавляется еще один доверенный человек Петра; и с этого времени в розыскном деле царевича следствием заведуют четверо: П.А. Толстой, И.И. Бутурлин, А.И. Ушаков и Г.Г. Скорняков-Писарев; но во главе все-таки стоит, видимо, Толстой: 26 мая Петр посылает к царевичу Толстого и Бутурлина, а 22 июня одному Толстому Петр письмом велит съездить допросить царевича по пунктам, составленным им собственноручно; и опять вся важнейшая переписка по розыску идет на имя П.А. Толстого; Бутурлин остается как-то в тени.

Мы видели, что нет указаний на прямое установление в Москве при розыске какого-либо учреждения по делу царевича Алексея; в Петербурге положение изменилось. Мы приводили стереотипную форму, в которую выливались все приговоры по московскому розыску; в петербургском розыске мы видим также стереотипную форму приговора, но существенно отличную от московской: «1718 году ноября в 19 день, по указу великого государя Правительствующий Сенат, будучи в Санкт-Петербурге в Канцелярии Тайных Розыскных Дел, слушав вышеписанные выписки… приговорили…» А в записной книге Санкт-Петербургской крепости встречаются записи такого рода: «…в 5-ое июня съехались в гарнизон пополуночи в 10 часу в Губернаторский дом, где учреждена Канцелярия Его Государственных Тайных Дел, господа сенаторы и министры». Таким образом, тайное розыскное дело при петербургском розыске уже ведалось в определенном учреждении, в Канцелярии тайных розыскных дел; а Сенат, там заседая, по «выпискам» выносил решения.