История сыска в России. Книга 2 - [28]

Сообщая об изложенном, предлагаю Вашему превосходительству разыскать Москвича, вступить с ним в ближайшее сношение и о результатах деятельности доносить мне. Вы можете предъявить сотруднику настоящее письмо и поставить его в известность, что настоящее изменение в первоначальной программе его положения и будущей деятельности проистекает непосредственно из соображений пользы дела и розыскной службы и что от принятия его предложения зависит вопрос о дальнейшем существовании самого соглашения с ним департамента”.

Удалось установить, что под псевдонимом Москвич скрывается старый наш знакомый Лев Бейтнер.

Таким образом, у Гартинга в Берлине в начале 1904 года были в распоряжении следующие секретные сотрудники:

1) Ростовцев (Житомирский),

2) Москвич (Лев Бейтнер),

3) Киевлянин — тоже Житомирский, которого изворотливый Гартинг, не брезговавший и малым, проводил в отчете под двумя кличками, а платил, конечно, одному, а не двум Житомирским,

4) 3. (переехал из Лейпцига в Гейдельберг, несомненно Зинаида Жученко),

5) Степанов,

6) Обухов (осенью 1904 года командирован в Россию),

7) Кондратьев (с октября 1904 года).

Ежемесячные расходы на берлинскую агентуру достигали в это время 96 300 франков. В эту сумму не входили, конечно, различные публицистические упражнения в немецкой прессе, которые оплачивались особо; так, например, за напечатание письма министра внутренних дел к Стэду в “Darmshtadter Tagblatt” уплачено 100 марок.

Вероятно, и здесь не побрезговал Гартинг ста марками, так как ясно, что такую сенсационную вещь, как письмо Плеве к Стэду, всякая газета напечатает не только даром, но даже и деньги хорошие заплатит.

В 1904 году Гартинг был вызван в Петербург, и ему была поручена директором Департамента полиции Лопухиным организация контрразведки для борьбы с японским шпионажем, во главе которого стоял Акаши, а затем и специальная миссия — принятие мер для охраны пути второй эскадры Рожественского на Дальний Восток. Закипела работа.

Для борьбы с японцами Гартинг призвал “старую гвардию” филеров, следивших раньше за русскими революционерами, и провокаторов, сам же метался по Европе, следом за Акаши и другими настоящими и мнимыми японскими шпионами: сегодня в Петербурге, завтра в Берлине, послезавтра в Стокгольме, в Копенгагене. Заслуженному провокатору Гартингу ассигнуются громадные суммы (200 или 300 тысяч рублей), даются широкие полномочия…

В результате — знаменитый и печальный для нас гулль-ский инцидент, когда разнервничавшийся под влиянием гартинговских “достоверных донесений”, а по словам некоторых свидетелей и прямых указаний присутствовавшего на одном из судов Гартинга, командиры эскадры Рожественского расстреляли флотилию английских рыбаков, приняв их за японские миноносцы. Как известно, Россия оказалась тогда на волоске от войны с Англией…

Виновник этого позорного для нас международного конфликта Гартинг получил большую денежную награду и орден Владимира, дававший мещанину города Пинска, провокатору Абраму Гекельману, право на потомственное дворянство…

Несмотря на столь успешную деятельность Гартинга, какие-то высшие соображения Департамента полиции, а вернее, подпольная игра партий в Министерстве внутренних дел, привели последнее к убеждению, что берлинскую агентуру нужно ликвидировать как самостоятельное учреждение, и наблюдение за русскими революционерами, проживающими в Германии, предоставить центральной парижской агентуре.

17 января 1905 года директор Департамента полиции Лопухин, у которого заведующим Особым отделом политической агентуры состоял Макаров, представил товарищу министра внутренних дел доклад, в котором, между прочим, пишет:

“В 1901 году ввиду скопления в Берлине значительного количества русских революционеров, признано было необходимым выделить из парижской агентуры для названного города отдельный орган политического розыска, сохранение коего за принятием германским правительством особо репрессивных мер против иностранных подданных, занимающихся революционной деятельностью, в настоящее время представляется излишним…

За последние годы главным руководящим центром русской политической эмиграции является Швейцария и в особенности Женева, где и необходимо сосредоточить все наблюдательные силы заграничной агентуры, что возможно будет достигнуть при объединении парижской и берлинской агентур и передаче в распоряжение чиновника особых поручений Ратаева всех наблюдательных агентов и секретных сотрудников берлинской агентуры”.

Доклад директора департамента Лопухина получил утверждение министра внутренних дел на следующий же день, и берлинская агентура перестала существовать как самостоятельное учреждение.

Но с исчезновением из полицейского и вообще земного горизонта Плеве, убитого в июле 1904 года, соотношение сил боровшихся за власть партий изменилось, и верх взяла клика, в которой не последнюю роль играл Рачковский, и уже в первой половине 1905 года мы видим его на крайне важном посту вице-директора Департамента полиции по политической части с правами директора департамента.

Рачковский не замедлил восстановить только что упраздненную Лопухиным берлинскую агентуру, а своего питомца Гартинга снова сделал заведующим этой агентурой; для этого Рачковскому достаточно было представить 11 июня 1905 года министру внутренних дел доклад, в. котором он, между прочим, пишет следующее: