История средиземных морей - [53]

Природа Средиземноморья, как и повсюду на Земле, нуждается в разумном, бережном отношении. В этом наш долг перед грядущими поколениями, в этом залог непрерывности культурного наследия, основы цивилизации.

Контрастность природы во многом определила дальнейшее историческое развитие народов, живших по берегам Средиземноморья. Как уже было отмечено, в 3-м тысячелетии до н. э. в районе средиземных морей началась аридизация климата: резко уменьшилось количество осадков, пересыхали реки и озера. Именно в это время сложилась в своих основных чертах огромная степная зона, протянувшаяся от Дуная до Монголии. В пределах этой зоны возник особый культурно-хозяйственный уклад, основу которого составляло кочевое скотоводство.

Необходимо отметить, что отношение ученых к культурам кочевых народов за последние десятилетия претерпело существенные изменения. Еще сравнительно недавно в них видели лишь воинственных дикарей, несших разрушения и смерть цивилизованным народам. Усилиями археологов и этнографов, главным образом советских, был воссоздан сложный и противоречивый духовный мир древних кочевых народов, по крупицам восстановлены главы их полной драматизма истории.

Что же определяло сущность кочевого скотоводства как особого культурно-хозяйственного уклада? Прежде всего, высокая степень адаптации к условиям степных и полупустынных ландшафтов. По мнению этнографа Н. Э. Масанова (1978 г.), важнейшим аспектом такой адаптации было «дисперсное состояние» — механизм, регулировавший все стороны жизнедеятельности и функционирования кочевого общества. Это состояние достигалось рассредоточением населения на огромной по площади территории. Плотность кочевого населения, определявшаяся в первую очередь такими факторами, как продуктивность травостоя и обеспеченность водой, составляла в среднем 0,5–1 чел/км².

Следствием дисперсного состояния кочевого общества был его динамизм. Сравнительно немногочисленные группы скотоводов могли быстро преодолевать большие расстояния (известно, что в степях и полупустынях за сутки стада мелкого рогатого скота передвигаются на 30–50 км). Это означало ускорение передачи культурной и социальной информации. Таким образом, степная зона была мощным каналом, по которому осуществлялся многосторонний обмен информацией между Востоком и Западом.

Мобильные группы кочевников-скотоводов могли мгновенно превратиться в грозные военные соединения. Этому способствовали сплоченность и дисциплина кочевых племен, приобретенное буквально с детства умение обращаться с лошадьми и колесными повозками. На протяжении веков воинственные кочевники захватывали земли оседлых земледельцев. Ученые до сих пор спорят о причинах, побуждавших мирных скотоводов превращаться в жестоких завоевателей. По-видимому, это вызывалось как социальными процессами, происходившими внутри общества кочевников, — социальным и имущественным расслоением, выделением племенной верхушки, могущество которой утверждалось в военных походах, — так и природными факторами.

Особенность степных экосистем состоит в резком колебании биомассы. При этом выделяются суточные, годовые и вековые колебания. Существуют и долгопериодические колебания, определяемые глобальными закономерностями в развитии природы. Наконец, очень большое значение для изменений биомассы имеют антропогенные факторы. Среди них наиболее опасен перевыпас — так называемая пастбищная дигрессия. В сочетании с неблагоприятными климатическими изменениями пастбищная дигрессия приводила к опустыниванию огромных площадей, вызывая бескормицу, массовую гибель скота и людей.

По всей вероятности, наибольшая агрессивность кочевых племен возникала в условиях перехода от гумидной к аридной фазе. В случае увлажнения климата и увеличения биомассы численность стад неизбежно возрастала, что само по себе вызывало пастбищную дигрессию. Уменьшение биомассы при переходе к засушливым условиям значительно усиливало экологический кризис, создавало социальное напряжение в коллективах кочевников. Тогда вожди кочевых племен и строили завоевательские планы в отношении своих более благополучных соседей.

Весьма любопытно то обстоятельство, что наиболее ранние государственные образования в Месопотамии возникли в 3-м тысячелетии до н. э., когда кочевое скотоводство оформилось в качестве особого культурно-хозяйственного уклада в степной зоне. В 30-х годах нашего века английский археолог В. Г. Чайлд сформулировал три археологических признака процесса, названного им «городская революция»: появление монументальных сооружений, выделение ремесел, создание письменности. Социально-историческим содержанием этого процесса было прежде всего социально-имущественное неравенство, выделение правящей верхушки и как следствие этого институирование государственной власти и связанного с нею бюрократического аппарата. «Социальной элитой» раннеклассового общества Месопотамии было жречество, сочетавшее функции духовной и светской власти. Органы власти, включая все более усложнявшийся бюрократический аппарат, концентрировались в храмовых комплексах.

Можно легко проследить экологическую основу социальных и политических процессов, происходивших в Месопотамии. Хозяйство ранних цивилизаций строилось на поливном земледелии. Наступившая в 3-м тысячелетии до н. э. длительная засуха требовала постоянного совершенствования ирригационных сооружений, а также проведения широкомасштабных работ по поддержанию нормального водообеспечения. Это привело к созданию особого аппарата, выполнявшего функции принуждения (физического и идеологического), учета и распределения как природных ресурсов (в первую очередь, воды), так и произведенных продуктов.