История спиритизма - [78]

Здоровье Уильяма Эдди — ведущего медиума в данной области явлений, повидимому, нисколько не страдало от этих, обычно изматывающих и болезненных для других медиумов процедур. Крукс свидетельствовал, что Хоум во время сеансов «лежал на полу, бездыханный, бессловесный и бледный». Конечно, Хоум — не грубый фермер, привыкший к жизни на свежем воздухе: это был чувствительный, обладавший слабым здоровьем артист. Эдди же, повидимому, ел мало, зато курил без перерыва. Сеансы проходили в сопровождении музыки и пения, потому что давно замечена тесная связь музыкальных вибраций со спиритическими явлениями. Так же было замечено, что белый свет сводил на нет все результаты, и в наше время это объясняют разрушительным действием белого света на эктоплазму. Чтобы рассеять полную темноту, были испробованы все оттенки освещения, однако наилучшие результаты достижимы всё–таки в темноте — если, конечно, медиум пользуется вашим полным доверием. Мы имеем в виду эффекты мерцающих огней и вспышек — т.е. наиболее яркие феномены этого класса. Если освещение всё же используется, то самый безопасный цвет — красный. Сеансы братьев Эдди проходили в приглушённом свете завешенной лампы.

Не станем утомлять читателя описанием всех явлений, имевших место на этих сеансах. Мадам Блаватская,[157] в то время никому не известная женщина, приехала из Нью–Йорка, чтобы посмотреть на них. Она ещё не разработала своей теории теософии[158] и была ревностной последовательницей Спиритизма. С полковником Олкоттом она впервые встретилась именно на этой ферме в Вермонте, где и началась их долгая дружба, столь причудливо развивавшаяся в течение последующих лет. В присутствии мадам Блаватской произошла материализация целой вереницы русских духов, обратившихся к ней на её родном языке. Чаще всего, однако, на этих сеансах появлялся гигант–индеец по имени Сантум и индейская скво, называвшая себя Хонто. Их материализация была исключительно полной: зрители порой забывали о том, что имеют дело с духами. Контакт с ними был столь близок, что Олкотту удалось измерить рост Хонто с помощью шкалы, нарисованной на дверном косяке. Её рост был пять футов три дюйма. Однажды она обнажила свою грудь и предложила кому–нибудь из женщин послушать, как бьётся её сердце. Хонто была полна веселья, она любила петь, танцевать, курить и демонстрировала всем свои роскошные чёрные волосы. Сантум, напротив, был суровый воин, ростом шесть футов три дюйма. Рост медиума был пять футов девять дюймов.

Индеец всегда носил с собой рог, набитый порохом, который подарил ему один из гостей. Этот рог висел внутри «шкафа», и индеец брал его в процессе материализации. Некоторые духи, вызванные Эдди, могли говорить, другие — не могли, да и беглость речи была у них разной. Эти сведения совпадают с тем, что наблюдал автор этой книги на подобных сеансах. Повидимому, воплощающаяся таким образом душа должна многому научиться для того, чтобы управлять своей материальной оболочкой, и в этом деле практика столь же важна, как и в обычном обучении. Когда эти фигуры говорят, их губы движутся так же, как губы обычных людей. Было установлено, что их выдох в кислую воду сопровождается характерной реакцией двуокиси углерода. Олкотт пишет: «Сами духи сообщают, что искусству материализации нужно учиться так же, как и всякому другому искусству.» На первой стадии они способны лишь материализовать свои руки, как в случаях с Дэвенпортами, сёстрами Фокс и в ряде других. Большинство медиумов дальше этой стадии не идут.

Среди бесчисленных визитёров вермонтской фермы были люди, настроенные враждебно. Никто из них, однако, не выказал признаков большой осведомлённости в сути происходящего. Наибольшее внимание привлёк доктор Биэрд, врач из Нью–Йорка, заключивший после единственного сеанса, что все фигуры — не что иное, как результат переодевания самого Уильяма Эдди. В подтверждение своего мнения он не привёл ни одного аргумента, кроме убеждённости в том, что сам смог бы показать такое, «купив за три доллара набор театрального реквизита». К такому мнению вполне можно прийти после первого сеанса, особенно не слишком удачного. Однако его легко опровергнуть, пронаблюдав несколько других сеансов. Так, доктор Ходсон из Стоунхэма, штат Массачусетс, и ещё четверо свидетелей скрепили своими подписями следующее заявление:

«Мы подтверждаем, что Сантум уже находился на эстраде, когда появился другой индеец, такой же огромный, и они ходили друг возле друга. Одновременно внутри «шкафа» происходила беседа между Джорджем Диксом, Мэйфлауэром, старым мистером Морзе и миссис Итон. Мы узнали их голоса.» Масса независимых от Олкотта свидетелей подтверждает, что предположение о переодевании несостоятельно. Следует добавить, что многие фигуры имели облик маленьких детей и даже грудных младенцев. Олкотт измерил рост одного ребёнка: два фута четыре дюйма. Справедливости ради следует отметить, что позиция самого Олкотта может вселить в читателя неуверенность. Олкотт впервые столкнулся с данным вопросом, поэтому волны страха и сомнений то и дело захлёстывали его рассудок. Ему начинало казаться, что он зашёл слишком далеко и требуется как–то подстраховаться на случай, если всё–таки выяснится, что он заблуждается. Так, он пишет: «Объяснить появление фигур, виденных мною в Читтендене, никакими причинами, кроме сверхчувственных, невозможно, однако как научный факт это не доказано.» Он постоянно упоминает о «неподходящих для опыта условиях».