История создания и учение Общества Сторожевой Башни - [27]
2. На нашей земле правление возьмет в свои руки новый правитель земли. …но на протяжении значительного времени до этой даты, он низвергнет все земные правительства и учредит вместо них Свое праведное правление.
3. Некоторое время перед окончанием 1914 года последний член божественно — признанной церкви Христа, «царственного священства», «тела Христова» будет прославлен с главою Христом, ибо каждый член должен царствовать со Христом, будучи сонаследником Царствия.
4. От 1914 года и впредь Иерусалим не будет более попираем язычниками, но восстанет из праха унижения к чести, ибо времена язычников окончатся.
5. С этого времени прекратится ожесточение Израиля, ибо их ожесточение простирается до времени, «пока войдет полное число язычников».
6. Время великой скорби, которой не было с начала мира и не будет, достигнет своей кульминации во всемирном господстве анархии.
7….будут сокрушены и разбросаны «все власти» (гражданские и церковные) — железо и глина»[162].
Подобные высказывания не были единичными, они постоянно появлялись в публикациях Общества. В книге Рассела «Время приблизилось», вышедшей в 1889 году, мы читаем следующее: «…в течение ближайших 26 лет все существующие правительства будут свергнуты и распадутся… В свете сильного библейского свидетельства о временах язычников, мы считаем установленной истиной то, что окончательное падение царств этого мира и полное установление Царства Божьего совершится к концу 1914 года н. э.»[163]. Спустя два года после опубликования этой книги, в 1891 году, была издана еще одна книга Рассела «Да приидет Царствие Твое», где на стр. 153 мы читаем: «…к концу 1914 года полностью уйдет то, что Бог называет Вавилоном, а люди — христианским миром…»[164] В следующем 1892 году, в выпуске за 15 января, «Сторожевая башня» утверждала, что «дата завершения «брани» определенно указана в Писании как октябрь 1914 года»[165]. Короткая статья из выпуска «Сторожевой Башни» за июль 1894 года раскрывает, что политическое положение того времени рассматривалось как явное доказательство того, что мир вот — вот должен войти в состояние агонии. Причем утверждалось, «что это Божьи сроки, а не наши … что 1914 год означает не начало, а конец времени бедствий» [166].
С приближением 1914 года прогнозы становились все более осторожными. Если раньше Рассел настаивал, что буря бедствий и всеобщая анархия разразятся до наступления октября 1914 года, то в выпуске журнала за 1904 год он писал: «Теперь мы полагаем, что анархическая кульминация великого времени бедствий, предшествующая тысячелетнему благословению, произойдет после октября 1914 года н. э. — мы считаем, что это произойдет очень скоро, — «в один час», «внезапно»[167].
Далее последовали еще более осторожные высказывания. Если раньше, в 1894 году Рассел утверждал, что приводимые даты были «Божьими сроками, а не нашими», то за семь лет до наступления 1914 года он вдруг заявил, «что мы никогда не объявляли свои вычисления непогрешимо верными… мы всегда утверждали, что они основаны на вере»[168]. Таким образом, получилось, что если кто — то выражал сомнения в связи с хронологией Общества, то ставилась под сомнение не эта хронология, а вера и отношения с Богом сомневающегося.
Чарльз Тейз Рассел, заявлявший, что его устами говорит Бог, умер в 1916 году. Он оставил после себя много «пророчеств» о сроках, из которых не исполнилось ни одно. После его смерти остались также тысячи сбитых с толку последователей. В книге «Light», изданной в 1930 году, сложившаяся ситуация описывалась следующим образом: «Весь Божий народ с радостным нетерпением ждал 1914 год. Когда он настал и прошел, последовало много разочарований, скорби и печали, и на Божий народ посыпалось множество упреков. Над ним насмехались священники и особенно их союзники, на него показывали с презрением, потому что так много говорилось о 1914 годе и о том, что должно было произойти, а эти «пророчества» не исполнились»[169]. Такое положение дел унаследовал судья Руттерфорд. Он был избран Президентом Общества в январе 1917 года. Перед ним стояли два варианта действий: признать ошибку или попытаться оправдать ложные предсказания предшественника. Судья выбрал второй путь.
Чтобы оживить слабеющее доверие читателей «Сторожевой башни», Руттерфорд в экстренном порядке организовал издание книги «Разгаданная тайна», вышедшей в свет в 1917 году.
В книге были сделаны попытки передвинуть некоторые из ожидавшихся событий с 1914–го на 1918 год при помощи параллели с разгромом еврейского восстания римлянами. 1918 и 1920 годы были объявлены временем уничтожения церквей, которое начнется с России и распространится по всему миру. Весне 1918 года приписывалось величайшее значение: «В 1918 году, когда Бог разом разрушит все церкви, и миллионы членов церквей, все, кто избежит этого, придут к работам пастора Рассела, чтобы познать, что означает падение «христианства»"[170].
В 1920 г. «Разгаданная тайна» была переиздана с подстрочным примечанием, касающимся даты 1918 г.: «Исполнение этого пророчества начнется в России в 1918 г.»[171].
Монография посвящена истории высших учебных заведений Русской Православной Церкви – Санкт-Петербургской, Московской, Киевской и Казанской духовных академий – в один из важных и сложных периодов их развития, во второй половине XIX в. В работе исследованы организационное устройство духовных академий, их отношения с высшей и епархиальной церковной властью; состав, положение и деятельность профессорско-преподавательских и студенческих корпораций; основные направления деятельности духовных академий. Особое внимание уделено анализу учебной и научной деятельности академий, проблем, возникающих в этой деятельности, и попыток их решения.
Предлагаемое издание посвящено богатой и драматичной истории Православных Церквей Юго-Востока Европы в годы Второй мировой войны. Этот период стал не только очень важным, но и наименее исследованным в истории, когда с одной стороны возникали новые неканоничные Православные Церкви (Хорватская, Венгерская), а с другой – некоторые традиционные (Сербская, Элладская) подвергались жестоким преследованиям. При этом ряд Поместных Церквей оказывали не только духовное, но и политическое влияние, существенным образом воздействуя на ситуацию в своих странах (Болгария, Греция и др.)
Книга известного церковного историка Михаила Витальевича Шкаровского посвящена истории Константино польской Православной Церкви в XX веке, главным образом в 1910-е — 1950-е гг. Эти годы стали не только очень важным, но и наименее исследованным периодом в истории Вселенского Патриархата, когда, с одной стороны, само его существование оказалось под угрозой, а с другой — он начал распространять свою юрисдикцию на разные страны, где проживала православная диаспора, порой вступая в острые конфликты с другими Поместными Православными Церквами.
В монографии кандидата богословия священника Владислава Сергеевича Малышева рассматривается церковно-общественная публицистика, касающаяся состояния духовного сословия в период «Великих реформ». В монографии представлены высказывавшиеся в то время различные мнения по ряду важных для духовенства вопросов: быт и нравственность приходского духовенства, состояние монастырей и монашества, начальное и среднее духовное образование, а также проведен анализ церковно-публицистической полемики как исторического источника.
Если вы налаживаете деловые и культурные связи со странами Востока, вам не обойтись без знания истоков культуры мусульман, их ценностных ориентиров, менталитета и правил поведения в самых разных ситуациях. Об этом и многом другом, основываясь на многолетнем дипломатическом опыте, в своей книге вам расскажет Чрезвычайный и Полномочный Посланник, почетный работник Министерства иностранных дел РФ, кандидат исторических наук, доцент кафедры дипломатии МГИМО МИД России Евгений Максимович Богучарский.
Постсекулярность — это не только новая социальная реальность, характеризующаяся возвращением религии в самых причудливых и порой невероятных формах, это еще и кризис общепринятых моделей репрезентации религиозных / секулярных явлений. Постсекулярный поворот — это поворот к осмыслению этих новых форм, это движение в сторону нового языка, новой оптики, способной ухватить возникающую на наших глазах картину, являющуюся как постсекулярной, так и пострелигиозной, если смотреть на нее с точки зрения привычных представлений о религии и секулярном.