История Славяносербского опытного поля - [8]
Измаильский с женой Таисией Васильевной поселяется в доме на берегу реки. Главный фасад дома украшен дорическим портиком, опирающийся на четыре колоны. В одном из крыльев П-образного кирпичного здания располагался рабочий кабинет нового управляющего, превращенный в настоящую агрономическую лабораторию — с аналитическими весами, колбами и ретортами, с различными бурами для взятия образцов почвы, с массой научных книг и неоконченных ещё рукописей.
Современники единодушно отмечают его большой организаторский талант, умение поддерживать дисциплину. Деятельный хозяйственник, А. А. Измаильский с помощью расторопных помощников строит запруды, колодцы, вводит в культуру степной полосы гаолян и сахарное сорго, закладывает сады в ветроломных лесных полосах. Под его руководством в имении построен винокуренный завод и мельница с самым современным оборудованием. Почему-то именно эти два хозяйственных объекта чаще всего будут упоминаться потом в литературе при описании Александровского имения.
До прибытия в Александровское имение, там, в Херсоне и Полтаве, Измаильский практическую агрономическую деятельность тесно связывал с научной работой. Здесь же, в Славяносербском уезде, отношение местных чиновников и хозяев к сельскому хозяйству разительно отличалось. Здесь не было ни сельскохозяйственного общества, ни опытного поля, ни показательных полей и посевов, ни сельскохозяйственного училища или хотя бы школы, всего того, на что столько было потрачено сил и средств, когда он работал в Полтаве. Здесь нужно было начинать всё с нуля. Большинство идей А. А. Измаильского были новыми для науки его времени. Поэтому, встречаясь с представителями земства, хозяевами, управляющими имений, не всегда находит он понимание и должную поддержку. Нелицеприятно и, скорее всего, незаслуженно, отзывается Измаильский об окружении — «в глубине души своей это мелкие жулики, каковыми они и являются в частной жизни, когда она ничем не задрапирована». Достается от него и работодателю Голубеву: «Нравственные качества теперешнего владельца таковы, что не вселяют… и капли уверенности в возможности работать здесь, сохраняя свое имя незапятнанным». Как тут не вспомнить слова Докучаева, ранее обращенные к своему другу: «Несчастное наше сельское хозяйство. Ни людей науки, ни знатоков ученого дела… Все попытки сдвинуть этот допотопный сельскохозяйственный строй с места разбивается о рутину, чиновничий формализм и какое-то заматерелое недоверие к науке». [87]
За годы, проведенные Измаильским в Славяносербском уезде, вверенное ему в управление Александровское имение получило прочную основу ведения хозяйства. Данные справочника, изданного уже после ухода Измаильского, показывают, как оно неузнаваемо преобразилось: «Всей земли в имении 3342 десятины, из них: пахотной 3307 десятин, под усадьбой 8 десятин, водой 21 десятина, дорогами 6 десятин.
Почвы — суглинистый чернозём и каменистые. Обрабатывается средствами имения до 370 десятин, остальное отдается в аренду крестьянам.
Полевое хозяйство ведется по вольному севообороту с посевом озимой ржи, яровой пшеницы, ячменя, овса, люцерны.
Употребляются земледельческие орудия: плуги Сакка, экстирпаторы, бороны Эльворти, рядовые сеялки Гузиера, сноповязалки М.-Гаррис, паровая молотилка Клейтона, сортировки, триеры.
Разводятся: озимая рожь альпийская, яровая пшеница гирка превосходная, овес желанный, ячмень свалефский. Семена хлебов продаются.
Скотоводство. В хозяйстве содержатся: лошади — полукровные рысистые и полукровные ардены; крупный рогатый скот — помесь вильстермаршского с симментальским. Сливочное масло сбывается в Луганске.
Технические производства. Мукомольная мельница. Винокуренный завод». [107].
Хозяйство Голубева по своей организации в целом, по разнообразию и удачному выбору возделываемых растений, по содержанию чистокровных пород скота и пр., значительно выделяется среди общего уровня местной сельскохозяйственной жизни. Имение представляло собой наглядный пример в деле улучшения местного сельского хозяйства в районе своего расположения.
Блестящие организаторские способности, широкая известность А. А. Измаильского, как знатока степных земель, побуждает помещиков наперебой приглашать его к себе. С 1901 года Александр Алексеевич управляющий делами Его Императорского Высочества Великого Князя Михаила Александровича. Измаильский заведовал и управлял громадными земельными и лесными имуществами Его высочества, как-то: «Брасовым» и «Дерюгиным» в Орловской губернии площадью в 88 тысяч десятин, «Островами» в Царстве Польском в 10 тысяч десятин. В 1911 году он назначен главным ревизором имений Великого Князя.
Кроме того с 1902 года Измаильский заведовал имениями и управлял делами наследников графа А. А. Мордвинова, разбросанными в разных губерниях и областях России.
Благодаря своему большому опыту, Александр Алексеевич создавал на местах прочную основу ведения и доходности всякого хозяйства. Приняв бездоходные сады в долине Качи (в Крыму), он их быстро превратил в доходнейшие арендные статьи.
Не одно имение и имущество под его мудрым управлением превратилось в цветущее хозяйство, а владельцы их получили крупные сбережения и имущественные приращения.
На основе изучения литературных источников и архивных документов показывается история укрепления подвижных песков Старобельского уезда Харьковской губернии в конце XIX—начале XX веков. Книга предназначена для научных работников, студентов ВУЗов, преподавателей и специалистов лесного хозяйства.
Указатель содержит список печатных трудов, опубликованных сотрудниками Донецкой овражной лесной опытной станции и Луганской агролесомелиоративной научно-исследовательской станции УкрНИИЛХА. В списке приведено 340 наименований книг, монографий, брошюр, статей, тезисов докладов, нормативных материалов, указаний, буклетов, информационных листков. К списку прилагается авторский указатель.
В начале семидесятых годов БССР облетело сенсационное сообщение: арестован председатель Оршанского райпотребсоюза М. 3. Борода. Сообщение привлекло к себе внимание еще и потому, что следствие по делу вели органы госбезопасности. Даже по тем незначительным известиям, что просачивались сквозь завесу таинственности (это совсем естественно, ибо было связано с секретной для того времени службой КГБ), "дело Бороды" приобрело нешуточные размеры. А поскольку известий тех явно не хватало, рождались слухи, выдумки, нередко фантастические.
В книге рассказывается о деятельности органов госбезопасности Магаданской области по борьбе с хищением золота. Вторая часть книги посвящена событиям Великой Отечественной войны, в том числе фронтовым страницам истории органов безопасности страны.
Повседневная жизнь первой семьи Соединенных Штатов для обычного человека остается тайной. Ее каждый день помогают хранить сотрудники Белого дома, которые всегда остаются в тени: дворецкие, горничные, швейцары, повара, флористы. Многие из них работают в резиденции поколениями. Они каждый день трудятся бок о бок с президентом – готовят ему завтрак, застилают постель и сопровождают от лифта к рабочему кабинету – и видят их такими, какие они есть на самом деле. Кейт Андерсен Брауэр взяла интервью у действующих и бывших сотрудников резиденции.
«Иногда на то, чтобы восстановить историческую справедливость, уходят десятилетия. Пострадавшие люди часто не доживают до этого момента, но их потомки продолжают верить и ждать, что однажды настанет особенный день, и правда будет раскрыта. И души их предков обретут покой…».
Не каждый московский дом имеет столь увлекательную биографию, как знаменитые Сандуновские бани, или в просторечии Сандуны. На первый взгляд кажется несовместимым соединение такого прозаического сооружения с упоминанием о высоком искусстве. Однако именно выдающаяся русская певица Елизавета Семеновна Сандунова «с голосом чистым, как хрусталь, и звонким, как золото» и ее муж Сила Николаевич, который «почитался первым комиком на русских сценах», с начала XIX в. были их владельцами. Бани, переменив ряд хозяев, удержали первоначальное название Сандуновских.
Предлагаемая вниманию советского читателя брошюра известного американского историка и публициста Герберта Аптекера, вышедшая в свет в Нью-Йорке в 1954 году, посвящена разоблачению тех представителей американской реакционной историографии, которые выступают под эгидой «Общества истории бизнеса», ведущего атаку на историческую науку с позиций «большого бизнеса», то есть монополистического капитала. В своем боевом разоблачительном памфлете, который издается на русском языке с незначительными сокращениями, Аптекер показывает, как монополии и их историки-«лауреаты» пытаются перекроить историю на свой лад.