История шизофрении - [100]

Смысл понятия «шизоид», указанного также как медицинский термин, созданный в 1911 г., иллюстрируется цитатой из литературного текста, а именно «Тибольта» J. P. Sartre /T. IV, с. 130/, при этом делается ссылка на различие, приводимое Minkowski, между синтонным и шизоидным типами. Следовательно, мы опять находимся в области специального языка.

Зато, если определение понятия «шизофреник», появление которого во французском языке относится только к 1920 г., что нам кажется большим опозданием, означает просто «больной, страдающий шизофренией», то цитата приведенная в качестве примера, особенно интересна, так как она в совершенстве показывает происходящее смещение смысла. Речь никоим образом не идет о тексте, где говорилось бы о больном, страдающем подобным психозом, но цитируется фрагмент из «Ситуации 1» /с. 82/, где Sartre, говоря о Girandoux, признает, что он берет на свой счет ответственность, и искусно разрабатывает «основные характерные черты этих больных, их ригидность, их усилия, направленные на отрицание изменений, на маскировку настоящего состояния, их геометризм, их склонность к симметрии, к обобщениям, символам, к соответствиям через время и пространство». Таким образом, это слово перешло здесь из медицинского языка, потому что, очевидно, что Sartre не ставит диагноз психического состояния Girandoux, в философскую терминологию, как означающие означаемого, имеющее значение эстетического суждения. Впрочем, нам кажется, что стиль Girandoux передает скорее видение мира шизоида, как его описывает E. Kretschmer в приведенной нами выше цитате, чем поведение шизофреника.

Когда Sartre, в приведенном им экзистенциальном анализе творчества Густава Флобера, говорит о шизофренической установке в его произведении «Семейный дурачок», которое, несомненно, является попыткой самоанализа, то в таком смысле это и надо понимать.

Во всяком случае, так понял его самый известный немецкоязычный последователь Jean Amery /1912-1978/, опубликовавший незадолго до своего самоубийства контранализ, французский перевод которого только что вышел из печати /5/, и подписавшийся французским псевдонимом, анаграммой своего немецкого имени — Hans Maier (его выбрал для себя этот австрийский еврей, избежавший Освенцима).

По мнению Michel Contat, J. Amery считал, что сам Sartre после 1968 г. тоже отвернулся от действительности, приняв шизофреническую установку. Воинствующие призывы Sartre к безоговорочной революции в повседневной жизни не согласовывались больше с его литературными изысканиями, сосредоточенными на фигуре нелюдимого писателя G. Flaubert, поскольку он сам «замкнулся в нарциссической позиции» /45/.

В применении слова «шизофрения» и «шизофренический», в отношении художников и их произведений, всегда существует неопределенность, потому что неясно, о чем идет речь — о психопатологии или об эстетике. Мы уже упоминали, что H. Prinzhorn говорил о шизофреническом искусстве в отношении «Bildnerei» («художественной» мазни, — нем.), создаваемой художниками, вовсе не страдающими шизофреническими психозами.

По поводу двухсот сорока двух романсов, сочиненных Hugo Wolf /1860-1903/ в 1888 г., за двести дней, критик Marline Lecoeur пишет: «Впервые в истории романса фортепьяно не сопровождает пение, а командует им. Вот пример записанной нотами музыкальной шизофрении». Это творческое исступление как бы предвещало психоз, который проявился после горячего спора с Густавом Малером 18 сентября 1897 года. Последний отказался поставить в Венской Опере единственное лирическое произведение «Коррехидор», написанное его соучеником и другом /54/, что привело к первой госпитализации H. WoIf в дом умалишенных доктора Svetlin. После того, как он перестал писать музыку и совершил попытку самоубийства, бросившись в озеро Траун в октябре 1898 г:, подобно Robert Schumann за полвека до этого, произошла вторая госпитализация, продолжавшаяся до его смерти в 1903 году /55/. Лишь через год состоится премьера его оперы, которую Малер решил поставить 18 февраля 1905 г. /55/ во искупление своей вины в заболевании, связанном с его отказом.

Когда C. Levi-Strauss спрашивают, что он понимает под «ясным управлением шизофренией», о котором он говорит по поводу Michel Montaigne в «Истории рыси», он отвечает что «нужно делать так, как будто признаешь смысл бытия, наверняка зная, что его нет», что это утверждает шизофреника как мудреца, а шизофрению — как высшую мудрость.

Но язык журналистики обильно употребляет слово «шизофрения» в областях, которые не характеризуются мудростью: в политике, экономике или политической экономии.

Так, когда Государственный Банк Китая на другой день после попытки государственного переворота в СССР, в августе 1991 г., девальвировал и девальвировал юань, в зависимости от колебаний курса американского доллара, корреспондент газеты «Монд» в Пекине Francis Deron писал, что «рядом с такими реалиями почести, которые несколько месяцев тому назад в качестве руководителя китайской Компартии Цзян Цземинь отдавал памяти Владимира Ильича Ульянова в Ленинграде, кажутся проявлениями экзотической шизофрении».