История шифровального дела в России - [19]

.

Сохранились и шифры канцлера Г. И. Головкина. Так, шифры, которыми пользовался канцлер в 1721, 1724 и 1726 гг. для переписки с различными государственными деятелями, подшиты в одну тетрадь[20]. У корреспондентов Головкина были первые экземпляры этих шифров, у канцлера — вторые. В эту тетрадь включено 17 шифров. Среди них «Азбука Алексея Гавриловича Головкина», «Азбука князя Бориса Ивановича Куракина», «Азбука Алексея Бестужева», «Азбука губернатора астраханского господина Волынского», «Азбука Флорио Беневени» и др. Все эти шифры построены одинаково, хотя и имеют некоторые особенности. Так, в «Азбуке А. Г. Головкина» русский алфавит, где каждой согласной букве соответствует по одному шифробозначению, а гласной — по два, одно из которых — буква латиницы, а другое — двузначное число или два двузначных числа. Есть тринадцать пустышек (буквы кириллицы), как помечено: «пустые между слов дабы растановок не знать». Кроме того, есть особые, также буквенные обозначения для запятых и точек. Таких обозначений пять.

Азбука А. Г. Головкина. 20–е годы XVIII в.

«Азбука Алексея Бестужева» имеет десять двузначных цифровых шифробозначений для точек и запятых, в этой же функции в этом шифре выступает число 100. Алфавит в этом шифре — кириллица, шифробозначения — однозначные и двузначные числа и буквы латиницы.

«Азбука Флорио Беневени» не имеет пустышек, для обозначения точек использовались десять двузначных чисел.

В целом можно констатировать, что именно этот тип шифров простой замены был самым распространенным в государственной переписке России, по крайней мере до конца 20–х годов XVIII столетия. 

Организация шифрованной связи

Итак, документы свидетельствуют, что в Петровскую эпоху центром, где создавались шифры, где они вручались или откуда они рассылались корреспондентам, был вначале Посольский приказ, затем Посольская походная канцелярия, а в дальнейшем Первая экспедиция Коллегии иностранных дел. Вся деятельность по изготовлению шифров проводилась под непосредственным руководством самого императора, канцлера и вице–канцлера. Как в будущем в Коллегии иностранных дел, уже в Посольском приказе существовал специальный штат, которому поручалось зашифровывать и расшифровывать переписку. Текст, подлежащий зашифрованию, переписывали надлежащим образом дьяки Посольского приказа, а затем переводчики и секретари Коллегий иностранных дел[21]. Они же производили расшифровку писем.

В деловых бумагах нередко употребляется слово «перевод», когда речь идет о расшифрованных письмах, и упоминаются «переводчики» — лица, занимающиеся не только собственно переводом корреспонденции, но и расшифрованием ее. В Посольском приказе, например, переводчиком польских писем являлся Голембовский. Он же «переводил», т.е. расшифровывал, письма, написанные тайнописью, приходившие из Польши. П. П. Шафиров, отсылая Г. И. Головкину письма польских министров, писал: «А цифирь такая, чаю, есть у Голембовского»[22].

Ключ к шифру вручали непосредственно тому лицу, с кем предстояло переписываться. Однако части ключа могли пересылаться с нарочными. Для этого их упаковывали в конверт, который опечатывался несколькими сургучными печатями. На конверте иногда писалось имя нарочного.

Так, в 1709 г. Я. В. Полонскому было поручено следить за движением войска старосты бобруйского и не допускать его до соединения с корпусом шведского генерала Крассау. Полонскому вменялось сноситься шифром. «При этом посылаем к Вам ключ, — писал Петр, — и ежели сей посланный здорово с ним поедет, и о том к нам отпиши, дабы мы впредь нужные письма могли тем ключем писать и посылать». Выражения «здорово» — дошло, «невредно» — получено означали, что шифр или письмо дошли благополучно.

Сообщения корреспондентов, полученные Коллегией иностранных дел, просматривались секретарями экспедиции при получении их с почты, написанные шифром разбирались ими или подчиненными им нотариусом–регистратором, канцеляристом и копиистами. После этого секретари были обязаны, если президента и вице–президента в Коллегии не было, посылать эти реляции к ним на дом, а во время заседаний Коллегии о них докладывать, записывать последовавшие на них резолюции и сочинять ответные рескрипты. Эти рескрипты прочитывались на следующем заседании, причем, согласно указу от 5 апреля 1716 г., и черновые их списки, и переписанные набело подписывались всеми членами Коллегии и скреплялись подписью секретаря. Затем текст рескрипта зашифровывался и направлялся в соответствующий адрес с курьером. Вся работа Коллегии была строго регламентирована. Вход в ее апартаменты был строго ограничен служащими там лицами. Инструкция от 11 апреля 1720 г., в которой было установлено устройство Коллегии иностранных дел, заканчивалась предписанием, как хранить государственные печати и цифирные азбуки.

Для сохранения письма в тайне предпринимались предосторожности. Так, письмо Петра I к Огильви от 17 февраля 1706 г. сопровождалось следующей записью: «Февраля в 17 день цыфирью Реновою. А посланы в 22 день; замешкались за тем, что азбуку переписывали и в пуговицу вделывали. Посланы с маером Вейром».