История Сэмюела Титмарша и знаменитого бриллианта Хоггарти - [28]

Но когда мы воротились из недолгого свадебного путешествия, все наши надежды на счастливое житье в Сиреневой Беседке рассыпались в прах, так как миссис Хоггарти объявила нам, что ей прискучило жить в провинции и она положила ехать в Лондон вместе с милыми племянником и племянницей, вести их хозяйство и познакомить их со своими столичными друзьями.

Что нам было делать? Мы бы с радостью послали ее… на воды в Бат, только бы не в Лондон. Но выбирать нам не приходилось; мы должны были взять ее с собой; потому что, как сказала моя матушка, ежели мы ее обидим, не видать нашему семейству ее денег, а разве нам, молодым, не хочется разбогатеть?

И вот, изрядно приуныв, мы покатили в Лондон на перекладных в тетушкиной карете, ибо как же было не взять с собой карету: ведь не может такая важная особа, как моя тетушка, ездить попросту в почтовом дилижансе. И мне пришлось заплатить четырнадцать фунтов за лошадей, что почти полностью истощило мой кошелек.

Сперва мы поселились в меблированных комнатах и за три недели трижды их меняли. С первой хозяйкой мы рассорились оттого, что тетушка поклялась, будто хозяйка эта отрезала ломтик от бараньей ноги, которая была у нас к обеду; со второй квартиры мы съехали оттого, что тетушка поклялась, будто служанка ворует свечи; с третьей мы съехали оттого, что, когда наутро после нашего водворения на новом месте тетушка спустилась к завтраку, лицо у ней распухло до неузнаваемости, так ее искусали… не станем разъяснять, кто именно. Короче говоря, я совсем потерял голову от бесконечных перемен и переездов, нескончаемых рассказов и брани моей тетушки. Что до ее знатных знакомых — никого из них в Лондоне не оказалось; и она постоянно затевала со мной ссоры — зачем, мол, я не знакомлю ее с Джоном Браффом, эсквайром, членом парламента, и с ее родственниками, лордом и леди Типтоф.

Когда мы приехали в Лондон, мистер Брафф был в Брайтоне, а когда он воротился, я поначалу не осмелился ему сказать ни об том, что привез с собою тетушку, ни об моих денежных затруднениях. Когда же мне волей-неволей пришлось к нему обратиться и попросить об авансе, на лице его выразилось неудовольствие, но, услыхавши, что я очутился в стесненных обстоятельствах через то, что привез в Лондон тетушку, он мигом переменил тон.

— Это совсем другое дело, мой дорогой. Миссис Хоггарти уже в таких летах, что ей ни в чем нельзя отказывать. Вот вам сто фунтов. И прошу вас, всякий раз, как у вас будет нужда в деньгах, обращайтесь ко мне.

Это дало мне возможность спокойно дожидаться часу, когда тетушка наконец внесет свою долю на расходы по хозяйству. И на другой же день мистер и миссис Брафф в своей роскошной карете четверней пожаловали с визитом к миссис Хоггарти и моей супруге.

Было это в тот самый день, когда лицо моей бедной тетушки все распухло; и она не преминула объяснить гостье причину сего бедствия и заявила, что ни в замке Хоггарти, ни в своем доме в Сомерсетшире она и ведать не ведала про этих гнусных, отвратительных тварей.

— Боже милостивый! — воскликнул Джон Брафф, эсквайр. — Чтобы особа столь высокопоставленная так страдала! Почтеннейшая родственница моего дорогого Титмарша! Нет, сударыня, нет, покуда у Джона Браффа есть дом — скромный мирный очаг доброго христианина, пусть не столь роскошный, к какому вы привыкли по вашему высокому положению в обществе, — никто не посмеет сказать, что миссис Хоггарти из замка Хоггарти терпит подобное унижение. Изабелла, душенька! Белинда! Просите миссис Хоггарти. Скажите ей, что дом Джона Браффа, весь, от чердака до погреба, к ее услугам. Да, весь, от чердака до погреба. Я желаю… я требую… я приказываю, чтобы сундуки миссис Хоггарти из замка Хоггарти были сейчас же снесены в мою карету! Будьте столь добры, миссис Титмарш, займитесь этим сами и уж позаботьтесь, чтоб вперед вашей любезной тетушке не чинили никаких неудобств.

Мэри вышла, дивясь его приказанию. Но ведь мистер Брафф великий человек да к тому же еще благодетель ее Сэма; и хотя, складывая вещи тетушки в огромные чемоданы, глупышка заливалась слезами, она, однако же, исполнила все, что требовалось, и с улыбкой предстала перед тетушкой, которая занимала мистера и миссис Брафф неторопливым, обстоятельным рассказом о балах, что давались в замке Хоггарти в Дублине во времена лорда Шарлевиля.

— Я уложила сундуки, тетушка, но снести их вниз мне не под силу, — сказала Мэри.

— Да, да, конечно, — сказал Джон Брафф, пожалуй, несколько пристыженный. — Эй! Джорж, Фредерик, Огастес, подите немедля наверх и снесите в карету сундуки миссис Хоггарти из замка Хоггарти, молодая леди вам их укажет.

И мистер Брафф снизошел даже до того, что, когда его разодетые лакеи отказались тащить сундуки, он сам, собственными руками, ухватил два чемодана и понес их в карету, провозглашая на всю Лэмс-Кондуит-стрит, что «Джон Брафф не гордец, нет-нет. И ежели его лакеи задирают нос, он им преподаст урок смирения».

Миссис Брафф тоже было кинулась вниз по лестнице и хотела выхватить у супруга один из чемоданов, но они оказались для нее чересчур тяжелы, и она успокоилась на том, что, севши на один из них, принялась вопрошать всех и каждого, не сущий ли ангел ее Джон Брафф.