История сахара: сладкая и горькая - [20]

Впрочем, сахар имел губительные последствия, как считал Гентцнер, описывая английскую самодержицу Елизавету I:

«…Затем вошла королева 65 лет, как нам сказали, очень величественная; ее лицо продолговатое, светлое, но в морщинах; глаза маленькие черные и приятные; нос немного вздернут; губы тонкие, зубы черные (изъян, который, кажется, свойственен англичанам из-за обильного употреб­ления сахара)…»

Многие из придворных, которых он встретил, наверняка разбогатели на высоких ценах на сахар. Сахар стал более доступным, но выросли и потребности в сладком, так что было обычным делом для придворных зарабатывать на торговле, хотя делали вид, что презирают купцов. Они отправляли корабли в Средиземное море за сахаром, на Мадейру за сладкими винами и сахаром, а также покупали сахар высокого качества в Амстердаме. К тому времени, когда Шекспир в 1609 г. задал задачку с сахаром пастуха, все уже знали, что такое сахар, даже если еще и не пробовали его. Вскоре и это должно было измениться.

Забавно, что большинство изданий путевых записок Гентцнера проиллюстрированы рисунком, изображающим королеву Елизавету, работы некоего синьора Цуккаро (Signor Zuccharo). Учитывая его имя, нельзя не упомянуть, что синьор Цуккаро поступил мило и мудро, не показав зубов королевы.

Пираты и торговцы

Сэр Джон Хоукинс, которого часто называют первым английским работорговцем, был родом из Девона, как и его родственник Фрэнсис Дрейк. Хотя он и в самом деле продал несколько рабов, снятых с португальских кораблей, в его оправдание надо сказать, что это не было его обычным занятием и что сам он рабов не захватывал, но они были ему нужны, чтобы наладить торговлю с испанцами. Все это правда. Но более веское (и более честное) оправдание в том, что священники и прелаты, правители и лорды не видели ничего предосудительного в захвате и продаже рабов. Почему же он должен был отказаться от перспективы обогащения?

В любом случае то была эпоха морских волков, и в море был всего один закон: если ты видел корабль, который мог захватить, то ты так и делал, если же другой корабль мог захватить тебя, ты бежал. Это был мир, где волки пожирали волков, и Хоукинс прекрасно это понимал, как и все девонширцы.

Томас Уиндхэм был отъявленным морским волком. Он плавал с отцом Хоукинса, а позже снаряжал свои экспедиции. В 1552 г. «Лев», на котором командовал Уиндхэм, был вынужден пристать к одному из Канарских островов, где-то между Фуэртевентура и Лансароте, чтобы залатать течь ниже ватерлинии. Его команда перенесла 70 ящиков сахара на берег, чтобы облегчить корабль. Эти ящики увидели местные жители. Они опознали в них груз с корабля, который недавно вышел из порта, после чего Уиндхэм был обвинен в пиратстве.

Вопрос легко разрешился, когда люди Уиндхэма взяли в плен губернатора, «очень пожилого джентльмена семидесяти лет», как его описывают, и создав таким образом выгодные условия для переговоров, спокойно покинули порт. Уиндхэм умер через год по пути домой после плавания на другом корабле к африканскому побережью в поисках золота и перца, но он успел подать пример другим. С донами можно вести переговоры, сказал девонширец, но сначала их надо посадить на бочку с порохом, если вы хотите заключить выгодную сделку. Такова была торговля в те времена, и если Уиндхэм действительно силой захватил те ящики с сахаром, что ж, это тоже было обычным делом.

В 1562 г. Джону Хоукинсу было 30 лет, и он был готов приступить к делу. Он отплыл в Африку, планируя раздобыть золотой порошок и слоновую кость, рынок которых уже сформировался в Англии. В его распоряжении было три корабля, а также финансовая поддержка казначея морского флота (помогло то, что этот чиновник был также его тестем), двух членов городского магистрата, лорда-мэра Лондона, будущего лорда-мэра и, что наиболее важно, самой королевы Елизаветы. Он захватил 300 рабов, в основном с португальских кораблей, следовавших к островам Зеленого Мыса, и, позлив португальцев, ущипнул еще и пару испанских бородок.

Прибыв на Эспаньолу, Хоукинс заявил, что ему необходимо откилевать свои корабли и что заплатить за это он сможет, только продав нескольких рабов. Начав торговлю, чтобы заработать на ремонт, он продолжил ее еще немного и сумел вернуться в Англию с чистой прибылью. Такой поведали эту историю обе стороны, но, похоже, что испанские колонисты, задыхавшиеся под гнетом торговых запретов, наложенных метрополией, были рады провернуть дельце, прикрывшись благовидным предлогом.

В свое третье плавание Хоукинс отправился на шести кораблях, два из которых принадлежали лично королеве. В испанском колониальном порту Рио де ла Ача английский флот произвел несколько выстрелов из пушек и взял город. Испанские сокровища на берегу англичанам помогли обнаружить два раба — один мулат, другой негр — в обмен на свободу.

Хоукинс впоследствии заявлял, что он как честный человек взял из сокровищ только 4000 песо за тех рабов, что оставил в городе, и вернул остальное. Затем, поскольку верность расе и классу ценилась выше, чем верность стране и религии, он отдал испанцам рабов, которые предательски указали на сокровища. Испанцы, также склонные уважать помощь галантного и благородного противника и чуткие к различиям расы и вины, немедленно четвертовали негра и повесили мулата, обоих за предательство.