История с благополучным концом - [30]

- Что же делать? - растерянно спросил Ариф, собирая бумаги со стола. - Мне же не на чем строить защиту!

- Подумай, - посоветовал Рауф. - На то ты и адвокат.

- Лучше, пока не поздно, я откажусь от этого дела, - прерывающимся от неожиданного прилива смелости голосом заявил Ариф. - Не хочется быть посмешищем на суде.

- Молодец, - одобрил Рауф. - Наконец-то ты перестал рассуждать о благородстве и показал свое настоящее лицо. Ты прав. Рауфу сейчас плохо, пользуйся! - Не вставая, небрежным кивком он попрощался с Арифом, ни капли не сомневаясь, что тот вернется. Так и получилось.

Ариф появился на следующий день и с тех пор навещал своего подзащитного ежедневно, но пользы от этих посещений Рауф не ждал. Сразу же после того, как закончилось следствие, его навестил Горхмаз Гурджиев, юрисконсульт, который на протяжении многих лет успешно улаживал крупные и мелкие разногласия, время от времени возникающие между действиями отдельных работников учреждения, где служил Рауф, и республиканским законодательством. Ежеминутно оглядываясь, такая уж у него была привычка, Горхмаз попросил Рауфа не нервничать и всецело положиться на него. С судьей Горхмаз был знаком недостаточно близко, но обещал найти к нему подход. Прощаясь, Рауф не сомневался в успехе, но все же в целях усиления гарантии и поощрения Горхмаза еще раз попросил его не ограничивать себя в расходах. Вести от Горхмаза поступили скоро, но ни одна из них: не оказалась приятной. Рауфу было известно, какими связями располагает Горхмаз, и он даже больше удивился этому известию, чем расстроился.

В свой последний приход, за день, до суда Горхмаз признался в полном поражении. Чувствовалось, что он совершенно сбит с толку, головой он теперь вертел беспрерывно и уже не уговаривал Рауфа беречь нервы. Небритый и осунувшийся, он сидел напротив и сбивчиво рассказывал обо всех попытках, сделанных очень влиятельными и надежными людьми, вызвать у судьи чувство симпатии и горячее желание облегчить судьбу Рауфа в форме, предположим, возвращения случайно оступившегося человека к нормальной трудовой жизни, но на худой конец, путем внесения в текст сурового приговора всего лишь нескольких слов, благодаря которым наказание назначается в условном виде.

Рауф прекрасно понимал, что все это результат зловещей деятельности Аскерова, и поэтому лишь горько усмехнулся, когда Горхмаз попытался объяснить трусливое поведение судьи необычностью предстоящего процесса, но спорить не стал.

Заключительное заседание началось выступлением прокурора. То, что прокурору дали слово сразу же после перерыва, Рауфом было расценено как доброе предзнаменование, так как ему было известно, что у большинства людей после обеда появляется благодушное настроение и желание сделать приятное окружающим. Но прокурор, спортивного вида молодой человек лет двадцати семи в модном костюме, не только не оправдал надежд Рауфа, но произвел самое отталкивающее впечатление своим выступлением.

Начал он вполне прилично - улыбаясь, сказал, что еще со школьной скамьи восхищался мастерством такого опытного и талантливого адвоката, каким является Ариф Гейчайлы, продолжал бы восхищаться им и в дальнейшем, если бы не сегодняшняя речь, в которой тот пытался представить поведение подсудимого чуть ли не как невинное баловство, в то время, как действия великовозрастного вооруженного человека, проникшего ночью на территорию государственного учреждения и не остановившегося перед взломом двери, являются как раз одним из тех преступлений, которые из-за полного отсутствия моральных устоев у совершающих их, представляют для общества особую социальную опасность.

Прокурор сказал, что, по его мнению, подсудимый принадлежит к типу правонарушителей, у которых на пути к достижению корыстней цели не существует никаких нравственных барьеров. Конечно, Рауф, который без труда проник в процесс мышления юного карьериста, понял, что того меньше всего беспокоит урон, нанесенный зоопарку. Весь его пыл вызван желанием произвести за счет Рауфа выгодное впечатление на окружающих, но от этого легче ему не стало. Оказалось, что очень неприятно в присутствии собственной жены и посторонних людей выслушивать о себе такие обидные слова. По ходу выступления прокурор попросил секретаря показать присутствующим фотографию птицы, сказал, что похищение этого редчайшего экземпляра перечеркнуло работу большой группы ученых и нанесло науке урон, последствия которого пока предсказать нельзя.

Поговорив о Рауфе еще полчаса в том же тоне, прокурор обратился к суду с предложением осудить его на основании двух статей уголовного кодекса к тюремному заключению сроком на пять лет.

До этого у Рауфа и в мыслях не было выступать, но речь прокурора довела его до такого неистовства, что он с готовностью кивнул, когда судья спросил, есть ли у него желание высказаться перед тем, как суд удалится на совещание? Рауф встал, но заговорил не сразу, растерялся, когда увидел, что прокурор начал пробираться к выходу из зала. Мощным усилием воли, наподобие вулкана, который первым делом при пробуждении выбрасывает из себя осевший в кратере мусор и уже потом извергает из раскаленного жерла испепеляющие окружающий мир потоки расплавленной лавы, Рауф освободился от сковывающего смущения и вздохнул;