История рыцарства - [35]

По окончании пения герольдмейстер или герольд три раза спрашивал имя разжалованного; помощник герольда (poursuivant d'armes), став позади виновного и держа над его головой чашу чистой воды, называл его по имени, прозвищу и поместью; вопрошавший тотчас же возражал, что он ошибается, что тот, кого он назвал — коварный и вероломный изменник, и для убеждения толпы в истине своих слов, громко спрашивал у судей их мнение; старейший также громким голосом отвечал, что приговором присутствующих рыцарей и оруженосцев постановлено, что изменник, названный помощником герольда, не достоин рыцарского звания и что за злодеяния свои он разжалован и осужден на смерть.

После этого герольдмейстер выливал осужденному на голову полную чашу теплой воды, которую подавал ему помощник герольда. Затем судьи вставали со своих мест, переодевались в траурное платье и шли в церковь. Разжалованного также сводили с эшафота, но не по ступенькам, а по веревке, привязанной ему под мышками; клали его на носилки, переносили в церковь под покровом, и священники отпевали его, как бы умершего. «Так церковь, благословляя витязя на подвиг чести, наказывала и кляла его за то, что он не исполнил данного им торжественного обета».[65]

По окончании церемонии разжалованный сдавался королевскому судье, а потом палачу, если суд приговорил его к смерти. Когда вся церемония кончалась, герольдмейстер и герольды объявляли детей и потомство разжалованного «подлыми, лишенными дворянства и недостойными носить оружие и участвовать в воинских играх, на турнирах и на придворных собраниях под страхом обнажения и наказания розгами, как людей низкого происхождения, рожденных от ошельмованного судом отца».[66]

Такое осуждение, сопровождавшееся пышной и печальной погребальной обрядностью, действовало на умы глубоко и благодетельно. Впрочем; подобные церемонии бывали редко и присуждались только за тягчайшие преступления. Что же касается не столь важных проступков, в которых рыцари могли провиниться, то они наказывались не так строго: наказание выбирали и соразмеряли со степенью вины. Так например, щит провинившегося рыцаря привязывали к позорному столбу опрокинутым с обозначением преступления, потом стирали со щита герб или какие-нибудь части герба, рисовали символы бесчестия и, наконец, ломали его.

Рыцаря-хвастуна, который многим величался и не исполнял своих обязанностей, наказывали так: на щите укорачивали правую сторону главы герба.

Кто бесчестно и хладнокровно убивал военнопленного, тому укорачивали главу герба, округляя ее снизу.

Если рыцарь лгал, льстил, или, чтобы втянуть своего государя в войну, делал ложные донесения, то в наказание главу герба покрывали красным, стирая бывшие там знаки.

Кто безрассудно и дерзко бросался в бой с неприятелем и тем причинял потерю или бесчестие своим, того наказывали тем, что внизу герба рисовали толчею.

Когда рыцарь был уличен в пьянстве или лжесвидетельстве, на обеих сторонах герба рисовали две черные мошны.

Герб труса был замаран с левой стороны.

Кто не держал данного слова, тому в центре герба рисовали красный четырехугольник.

Когда рыцарь, подозреваемый в преступлении, бывал побежден на поединке, долженствовавшем доказать его невинность, или бывал убит и умирая сознавался, что он виноват, то officiers d'armes с позором клали его на черную плетеную решетку или привязывали к хвосту кобылы, потом отдавали его палачу, а тот бросал его в помойную яму. Опрокинутый его щит привязывали на три дня к позорному столбу, потом всенародно его ломали, а полукафтанье (cotte d'armes) раздирали в лоскуты.

Победителю же, напротив, оказывали почести король, королева и все придворные; с большим триумфом водили его по городу; трубачи, барабанщики вместе с герольдмейстерами и герольдами шли впереди, неся оружие, которым он победил врага, его султан, его знамя и хоругвь с изображением его ангела.[67]

Если преступление было небольшое, то officiers d'armes, по приказанию государя, уничтожали в гербе какой-нибудь знак.

Вот пример: в царствование Людовика Святого Жан д'Авень (Jean d'Avesne), один из сыновей от первого брака графини фландрской, Маргариты, оспаривал графство у Вильгельма Бурбона, владельца Дампьерра, сына от второго брака. Оба они с матерью находились пред Людовиком Святым, которому следовало разобрать их распрю. В пылу спора Жан д'Авень сказал что-то оскорбительное матери, поддерживавшей его брата. Графиня тотчас пожаловалась королю и Людовик Святой отнял у него право иметь в гербе льва с когтями и языком (le lion arme et lampase), прибавив, что омрачающий честь своей матери заслуживает разжалования. Вследствие этого суда герб фландрских графов имеет на золотом поле черного льва с красными когтями и языком, а герб Жана д'Авеня и его потомства — льва без когтей и языка. Итак, гербы не только свидетельствовали перед потомством о чести рыцаря, но иногда и о его позоре.

Когда рыцарь присужден был к смертной казни, за измену отечеству, разбой и пожар, то, идя на казнь, он нес на плечах собаку. Этим обычаем хотели показать народу, что вероломный рыцарь гораздо ниже животного, служащего эмблемой верности и привязанности к господину.