История рыцарей Мальты. Тысяча лет завоеваний и потерь старейшего в мире религиозного ордена - [70]

Команды средиземноморских галер – мальтийских, генуэзских или венецианских – в одном отношении были удачливее по сравнению с французами, голландцами, англичанами и испанцами, совершавшими длительные путешествия в Новый Свет и на Дальний Восток. Они никогда не удалялись от земли надолго и всегда могли пополнить запасы свежих фруктов и овощей. Цинга, бич команд Ост-Индской компании и атлантических торговцев, не беспокоила средиземноморских моряков. Благодаря их простому и здоровому рациону в сочетании с мягким климатом, несмотря на скученность на борту, они во многих отношениях находились в лучших условиях, чем их коллеги с севера. Также следует помнить, что, поскольку галера была кораблем хрупким, ее сезон плавания никогда не был слишком долгим. Во время зимних штормов, а также весенних и осенних дождей галеры стояли на приколе, а их команды находились на берегу.

Глава 26 Упадок…

В XVIII веке для ордена святого Иоанна, хотя он никогда не находился в бездействии, начался период медленного, но неуклонного упадка. Дело в том, что орден, который был образован, чтобы помогать и защищать христианских паломников на Святой земле, утратил raison d’etre, когда век разума пришел на смену веку веры. Уже давно протестантизм стоил ордену одного из самых влиятельных его членов – исчез ланг Англии, а лютеранство по всей Европе производило массированные нашествия на некогда монолитную стабильность католической церкви. В XVIII веке нашествие философов и савантов во Франции, главном источнике членов и финансов ордена, не могло не привести в перспективе к ослаблению и постепенной утрате веры. Но прежде всего упадок османского могущества и воинственного ислама способствовал возникновению аналогичной ситуации в ордене святого Иоанна. Если Мальта была, по словам путешественника Патрика Брайдона, миниатюрным воплощением Европы, значит, она должна была воплотить Европу, в которой крестоносцев уже не помнили и где концепция воинственного христианства и вечной борьбы против врагов веры стала невразумительной.

Тот факт, что орден, даже став либеральным и мирским, никогда окончательно не забывал свое призвание и свою историческую роль, может объясняться влиянием маленького острова, ставшего его домом. Термин «островной» стал почти синонимом слова «консервативный», и на Мальте у рыцарей было одно из самых консервативных сообществ в мире. Члены ордена были рьяными католиками. Говорят, они впоследствии считали себя «больше католиками, чем папа». Живя на острове в окружении крестьян-фермеров, рыбаков и строителей лодок, они унаследовали внутренний консерватизм их образа жизни, уходящего корнями в далекое прошлое. Среди рыцарей, а не среди мальтийцев впервые появились и стали популярными идеи, будоражившие Европу: модные культы, такие как месмеризм, скептицизм французских философов, а позднее и открытый атеизм или агностический деизм Вольтера. Представляется сомнительным, что «Философский словарь» Вольтера, увидевший свет в 1764 году, побывал на острове (а если бы и побывал, его, безусловно, изъяли бы и сожгли), но идеи остановить не так легко. Сомнения в правдоподобности многих библейских историй как Старого, так и Нового Завета, а также ненависть к религиозной нетерпимости, из-за которой люди убивают друг друга во имя разных теологических систем, – таково было наследие Вольтера новой Европе, которая стала отпрыском Великой французской революции. Даже Мальту рыцарей невозможно было полностью изолировать от интеллектуального брожения, которое бурлило в Европе во второй половине XVHI века.

На Средиземноморье появились новые деятели, среди них – англичане и голландцы. И хотя орден к началу XVIII века почти полностью перешел на парусники, баланс сил на море сместился. К 1705 году, когда великим магистром был испанец Рамон Переллос, флот ордена состоял из пяти линейных кораблей и пяти галер. Но проблема с новыми, более тяжелыми парусниками заключалась в том, что, хотя команды на них были меньше, они были чрезвычайно дорогостоящими в постройке и эксплуатации. Переллос, очень богатый человек, как и другие великие магистры этого периода, щедро тратил свои деньги на нужды ордена. После его смерти было подсчитано, что он потратил четверть миллиона скуди из своего кармана на флот ордена. Но даже при этом орден был вынужден взять огромный заем в банке Генуи, который можно было вернуть, только если обложить налогом все земли. Орден жил не по средствам, а его доходы уменьшались.

Новые великие морские державы, которые стали интересоваться торговлей и делами Средиземноморья, не испытывали уважения к ордену святого Иоанна, которое оказывало ему веками его католическое окружение. Они были, скорее, склонны в своей грубоватой, северной и, следует помнить, протестантской манере обращаться с этими благородными защитниками веры учтиво. Вот, к примеру, что капеллан Генри Теондж записал в своем дневнике о визите на Мальту на корабле Assistance в 1675 году: «Этим утром мы подошли к Мальте. Перед входом в гавань к борту подошла шлюпка с мальтийским флагом – мальтийцы желали знать, откуда мы. Мы сказали, что из Англии. Тогда они спросили, есть ли у нас медицинская справка о состоянии здоровья команды. Наш капитан ответил, что у него нет никаких справок кроме тех, что в дулах наших пушек. Мы зашли в гавань и около 9 часов бросили якорь между старым городом (Биргу) и новым (Валетта). Но нам пришлось ждать разрешения выйти в город, которое задерживалось, потому что наш капитан не поприветствовал город, не уверенный, что мальтийцы не сделают то же самое. Наконец прибыл консул со своими помощниками. Он сказал, что мы можем сойти на берег группами по 6, 8 или 10 человек и получить там все, что хотим. И еще он обещал ответить на наше приветствие. После этого капитан выпил стакан вина за здоровье короля Карла и велел дать выстрел из 7 пушек. Город ответил салютом из 5 пушек – большей чести они не оказывали ни одному военному кораблю, заходившему к ним ранее».