История Рязанского княжества - [33]
Во-первых, пределы княжества, несмотря на тяжкое иго, значительно расширились после той эпохи, в которой мы их оставили. Это растяжение границ совершалось, конечно, в тех направлениях, в которых оно встречало наименее препятствий, именно: в юго-восточном и северо-западном. На юго-востоке граница княжества далеко перешагнула за реку Воронеж и углубилась в степи. В конце XIII и начале XIV вв. она определялась русскими поселениями, разбросанными по левому берегу Дона с одной стороны и по правому Хопра и Великой Вороны — с другой, по крайней мере, мы знаем, что эти реки отделяли Рязанскую епархию от Сарайской. Последняя, была учреждена во второй половине XIII в. в Сарае для русских и татарских христиан[118] на всем пространстве южной России между Волгой и Днепром. До нас дошла целая история спора, который возник между рязанскими и сарайскими епископами вследствие того, что последние старались распространить свою власть на места, лежавшие по правому берегу Вороны и Хопра. Митрополиты Максим, Петр и Феогност — при последнем это дело рассматривалось на Соборе в Костроме — обыкновенно решали его в пользу рязанских епископов, прямо называя упомянутые реки рязанским пределом. Притязания Сарайских епископов, однако, не прекращались до времен митрополита Алексия, который около 1360 г. своей грамотой окончательно утвердил спорные места за Рязанской епархией.[119]
Вся эта часть степей по левую сторону Дона на восток от Воронежа до берегов Хопра и Вороны известна была в те времена под общим названием Червленого Яра[120], и представляла обширное поле для русской колонизации, когда исчезло в этих местах господство половецких орд. Татары, заступившие на их место, не кочевали здесь такими густыми массами, как половцы, и, вероятно, по воле самих ханов, не препятствовали распространению на юге русских поселений. Эти поселения, расположенные по течению главных рек, явились здесь еще в XIII в., о чем свидетельствуют грамоты митрополитов Максима и Петра, на которые ссылается Феогност. Последний в своей грамоте, писанной между 1334 и 1353 гг. упоминает о городах по реке Вороне. Частые набеги ордынских хищников заставили русских князей прибегнуть к содержанию в степи караулов, которые могли бы вовремя извещать об опасности. Начало таких караулов относится ко второй половине XIV в.: они упоминаются в первый раз в грамоте митр. Алексия (около 1360 г.); у Феогноста о них еще не говорится ни слова. Вначале это были не более, как скрытые притоны разъезжих сторожей и станичников, имевших обязанности наблюдать за движениями татар[121], а в последующие века из них развилась целая и довольно сложная система пограничной стражи. В эпоху Дмитрия Донского наряду с рязанскими встречаются в степях уже караулы московские. Но Рязанское княжество более, нежели какое-либо другое, нуждалось в подобных мерах предосторожности — на него падали обыкновенно первые удары кочевников. Летописи по-прежнему вспоминают об их набегах на рязанские украйны, разница только в имени разбойников, вместо половцев читаем татары.
На западной стороне обстоятельства в то время были благоприятны для рязанских князей; здесь представлялся им удобный случай приобрести новые волости и распространить свое влияние на соседей. Нашествие Батыя особенно сокрушительным образом подействовало на княжества Киевское и Черниговское; с тех пор они все более и более увлекались под влияние соседей. После мученической смерти Михаила Всеволодовича в 1246 г. Чернигово-Северские волости разделились между его четырьмя сыновьями на княжества Брянское, Новосильское, Карачевское и Тарусское, которые в свою очередь раздробились на мелкие уделы. Рязанские князья не преминули воспользоваться ослаблением соседей, так что в начале XIV в. их пограничная линия на западе шла от верховьев Мечи и Зуши к среднему течению Уны, потом к устью Протвы и далее вверх по этой реке. По крайней мере, в договорной грамоте Олега Ивановича с Дмитрием Донским (1381 г.) города Лужа, Верея и Боровск называются местами прежде бывшими рязанскими. Но присоединение степных пространств на юге и лесных, бедно населенных, на западе не могло заменить потерю лучших волостей на северо-западе. Сокращение пределов с этой стороны началось со времени неудачной войны Константина Романовича с Даниилом Александровичем Московским. Сын Даниила Георгий навсегда утвердил за Москвой Коломну со всеми ее волостями. Иван Калита, судя по его духовному завещанию, присоединил к Москве прежние Черниговские волости по реке Лопасне; хотя рязанцам в 1353 г. нечаянным нападением удалось опять завладеть Лопасней, но ненадолго. Духовное завещание Ивана Ивановича, 1356 г., показывает, что московские приобретения увеличились еще Каширой, Боровском и другими местами, которые также в XIII в. были отторгнуты рязанцами от Северских княжеств. На севере и востоке рязанские пределы по-прежнему терялись в лесах мери, мещеры и мордвы.
