История Русской Церкви, 1700–1917 гг. - [20]

и был сыном царя Алексея Михайловича (1645–1676) от его второй супруги Натальи Кирилловны Нарышкиной (брак был заключен в 1651 г., † 25 января 1694 г.). Царь Алексей скончался 30 января 1676 г., когда Петру не было и четырех лет. После смерти отца Петр стал свидетелем ссор, которыми была полна жизнь царской семьи в течение всего короткого правления безвольного и болезненного царя Федора Алексеевича (1676–1682) [113]. После его смерти вспыхнула открытая борьба между родней первой супруги царя Алексея — Милославскими и семейством Нарышкиных. Юный царевич, будучи еще ребенком, не мог разобраться в интригах обеих партий. На его глазах случались яростные кровавые столкновения, которые стали для Петра неотъемлемой частью образа Московского государства. 27 апреля 1682 г., в день кончины царя Федора, десятилетний Петр был провозглашен царем перед Красным крыльцом царского дворца. Это произошло главным образом благодаря энергичным действиям патриарха Иоакима (1674–1690). «Хотя во всей этой процедуре не было ни искры законности, — замечает Платонов, — все же бояре были удовлетворены, и Петр стал царем. Форма избрания Петра была незаконна — это очевидно. Неспособность (слабоумие) Ивана, 15–летнего брата Петра, еще не проявлялась, самому же Петру в это время было всего 10 лет. Поэтому приверженцы Милославских имели возможность протестовать против подавления Петром прав старшего 15–летнего брата». Во главе недовольных стояла старшая сестра Петра, царевна Софья Алексеевна (род. в 1657 г.), связанная с Милославскими родственными узами, «личность безусловно очень умная и энергичная, которой душно было в тесной полумонашеской обстановке, окружавшей московских царевен». Она была ученицей Симеона Полоцкого и, следовательно, также испытала влияние западноевропейских идей. «Очень развитое честолюбие Софьи показывало ей возможность в случае воцарения Ивана стать во главе государства опекуншей неспособного брата, заменить ему мать, управлять государством» [114]. Усилия партии Милославских и Софьи имели успех. При их подстрекательстве стрельцы явились утром 15 мая 1682 г. в Кремль перед Красное крыльцо для того якобы, чтобы защитить права царевича Ивана. Два дня продолжался мятеж, повергший десятилетнего Петра в страх как за собственную жизнь, так и за жизнь дорогих ему людей. Конечно, мятежные стрельцы 1682 или 1698 г. — это еще далеко не вся Московская Русь. Однако потрясение, пережитое в мае 1682 г. у Красного крыльца, запомнилось Петру на всю жизнь, породив у него нелюбовь к семейству Милославских и отторжение всего «старорусского», олицетворявшегося «московской партией», всех этих «бородачей» духовного или светского звания, которые позднее открыто или тайно, враждебно или пассивно противостояли его реформам.

В решающие августовские дня 1689 г., когда разрыв между Петром и регентшей царевной Софьей стал очевиден, глава Русской Церкви патриарх Иоаким открыто встал на сторону Петра. Это должно было произвести на Петра хорошее впечатление. Но впоследствии, в ходе процесса против Шакловитого, предводителя стрелецкого бунта, обнаружилось участие в бунте некоторых представителей духовенства и монахов, которые подстрекали стрельцов против Петра. События августовских дней совпали со спором о «хлебопоклонной» ереси, который тогда достиг своей наивысшей точки. Конец спору был положен на Соборе 1690 г., но позднее выяснилось, что отдельные «хлебопоклонники», как, например, Сильвестр Медведев, находили поддержку в кругах, близких к регентше, и в особенности у князя В. В. Голицына. Патриарху стало известно, что в этих кругах вынашивались планы поставить Сильвестра Медведева патриархом [115], это сделало Медведева личным врагом мстительного патриарха Иоакима. Поэтому неудивительно, что Иоаким старался втянуть Медведева и других «хлебопоклонцев» в дело Шакловитого. В результате выходило так, что церковная власть сама усиливала недоверие Петра к духовенству. Патриарх Иоаким умер в 1690 г. Новый патриарх Адриан (24 августа 1690 г. — 15 октября 1700 г.) менее всего подходил на роль человека, способного энергично защищать Церковь перед молодым царем. Адриан, который отвергал все идущее с Запада, занял позицию пассивного неприятия всех новшеств Петра. «Патриарх Адриан, — пишет его биограф, — подчеркивал лишний раз Петру Великому, что даже патриарх малодеятельный и непопулярный не будет искренним его сотрудником, так как главная обязанность патриарха — отстаивать привилегированное status quo Церкви, идущее из глубокой древности, что расходилось с видами великого государственника и идейного поборника централизации — Петра Великого». Поэтому патриарха Адриана можно «считать одним из виновников, толкнувших государя на церковную реформу, выразившуюся в отмене патриаршества и учреждении Святейшего Синода» [116].

«Вина» патриарха Адриана состояла, собственно говоря, в том, что он все еще отстаивал традиционное для Московского государства мировоззрение, которое хотя и разделялось всем духовенством, но отнюдь не всеми исповедовалось столь открыто, как то делал патриарх Никон (1652–1667) полвека назад. Мы знаем, что патриарх Адриан пытался даже в своих «статьях» и окружных посланиях напомнить молодому царю о том, что священство (sacerdotium) стоит выше царства (imperium). После Никона это была единственная попытка одного из иерархов официально возобновить такого рода требование перед государем. Предшественник Адриана, патриарх Иоаким, хотя и был куда энергичнее и деятельнее, чем Адриан, не высказывал подобных мнений, больше заботясь о практической стороне дела, нежели о теоретических дискуссиях