История Русской армии. Часть 3. 1881–1915 гг. - [42]

* * *

Японцы были противником высокодоблестным. Традиция, воспитание, весь уклад жизни их народа были направлены к развитию пламенной любви к родине, готовности, не задумываясь, отдать свою жизнь для ее величия. Высокий уровень народного образования делал патриотизм осмысленным, а военное обучение легким. Система воинского воспитания была направлена к закаливанию воли, развитию энергии, культивированию широкой инициативы. Тут сказалось прусско-германское влияние.

Подобно России за два столетия до того, Япония заимствовала западную цивилизацию. Однако Мутсухито не повторил роковой ошибки Петра I. Он бережно отнесся к духовному лику своего народа, его самобытности, его древним обычаям и не насиловал его души слепым и варварским поклонением всему иностранному. Взяв от Европы цивилизацию, японцы сохранили свою культуру. Они ревниво отстояли свое японское естество, свою духовную цельность и не уродовали их на голландский, французский или немецкий образец. В этом отношении преобразователя Японии следует поставить выше полтавского победителя.

Японская армия, как мы видели, была воспитана на германских образцах, восприняв как хорошие стороны мужественных германских доктрин, так и отрицательные, в том числе – предвзятость. Японцы исходили из двух софизмов: невысокого качества русских войск (изучая предыдущие войны России через германские очки) и малочисленности их (нелепая предпосылка: Русская армия в семь раз сильнее, но на театре войны силы будут равны). За первый из них они поплатились кровавыми потерями – 225000 убитыми и ранеными, за второй едва не поплатились проигрышем войны. Все их выкладки оказались никуда негодными – в исчислении сил противника японский Генеральный штаб просчитался в начале войны вдвое, а затем и втрое. Вместо одной дивизии в месяц русские могли подвозить три. Превосходство в силах с первого дня войны и до последнего было на русской стороне и в конце войны стало двойным. Японцы не избежали бы разгрома, находись во главе русской армии вместо папаши Линевича полководец, достойный ее.

Японскую стратегию нельзя признать выдающейся. Она излишне осторожна и обнаруживает склонность уступать тактическим расчетам. Маршал Ойяма не сумел ни разу сосредоточить главные силы на главном направлении. В результате слабая армия Куроки вынуждена оставаться пассивной зрительницей отступления русских от Ляояна, не будучи в силах перехватить его. Совершенно так же полгода спустя замрет на подступах к Мукдену недостаточно сильная ударная армия генерала Ноги.

Из всех японских военачальников на первое место надо поставить Куроки, самое имя которого стало угнетать несчастного Куропаткина. Куроки порадовал Японию первой победой при Тюренчене, сыграл главную роль при Ляояне, а Киузанским своим прорывом решил генеральное сражение всей войны. Он обнаружил отличный стратегический глазомер.

Войска были превосходны, и от них можно было требовать сверхчеловеческих усилий. При Ляояне бригада Окасаки ринулась на два наших корпуса, зная, что подкреплений ждать неоткуда. О бригаде Намбу под Мукденом мы уже упоминали. В огневом аду Порт-Артура полки генерала Ноги сводились в роты, роты – в отделения, и уцелевшие кучки все с тем же энтузиазмом шли на верную смерть. Японские командиры считали вопросом чести справиться с врагом без помощи подкреплений, являя разительный контраст с иначе воспитанными русскими военачальниками, которые взывали о подкреплениях, не успев еще завязать боя.

Отношение японцев к русскому противнику часто можно назвать рыцарским. В официальных сообщениях японской Главной Квартиры неизменно встречаются фразы: тела убитых русских воинов погребены со всеми почестями, русские офицеры преданы земле с отданием особых почестей. Вспоминаются германцы, выставлявшие на поругание трупы раздетых догола преображенцев в Виленских боях 1915 года. Гамильтон был свидетелем искреннего восторга офицеров штаба Куроки при виде удачной хитрости одной из русских батарей (в ляоянских боях). Европейцы или американцы рассердились бы, – замечает он. Нет никого лучше нас в атаке, нет никого выше вас в обороне, – говорили японцы порт-артурцам. – Если бы мы соединились, то завоевали бы весь мир!

Благодаря плохому управлению победа не увенчала знамен маньчжурских армий. Но безграничная доброта Императора Николая Александровича вознаградила героизм и самоотвержение войск многочисленными боевыми наградами.

Были пожалованы отличия в следующие полки:

9-й пехотный Староингерманландский полк – знаки на шапки за отличие 1904 1905 гг.;

33-й пехотный Елецкий полк – поход за отличие;

34-й пехотный Севский полк – георгиевские петлицы (имел за 1877–1878 гг.);

35-й пехотный Брянский полк – поход за отличие;

36-й пехотный Орловский полк – знаки на шапки за отличие 1904–1905 гг.;

53-й пехотный Волынский и 54-й пехотный Минский полки – георгиевские трубы за Мукден (имели за Зимницу и Шипку);

56-й пехотный Житомирский полк – георгиевские трубы за Мукден;

57-й пехотный Модлинский, 58-й пехотный Прагский и 59-й пехотный Люблинский полки – знаки на шапки за Мукден;

60-й пехотный Замосцкий полк – георгиевские трубы за Мукден;