История русского языка в рассказах - [4]
Вот пример.
Очень многие писцы в своих приписках просят читателя не сердиться на них за возможные описки и ошибки. Не кленѣте, пишут они. Но только в древних рукописях. А уже с начала XIV века вместо этой древней формы употребляется и новая, знакомая нам форма повелительного наклонения: не клените. Сопоставляя все эти записи с одним и тем же словом в одном и том же значении и в одной и той же форме, мы устанавливаем, что на протяжении XIV века старые формы повелительного наклонения с ятем сменились новыми, с и.
Тяжко было переписывать рукописи. Не каждому доверяли это дело. Один псковский текст 1271 года переписывал поп Захарья вместе с сыном своим Олуферьем. Переписывал и все время извинялся за ошибки сына, которого называл детиной, т. е. ребенком. А ошибок очень много — к счастью для нас. Этот нерадивый школяр сохранил для нас массу особенностей древнепсковского говора и вообще русского языка той поры. И притом исхитрился сделать это в церковном тексте!
Много интересного можно узнать из приписок о жизни и судьбе старых «списателей». Как они радуются концу каждой книги! «Как радуется жених невесте — так радуется писец, видя последний лист», «Рад заяц, избежавший силка, — так и писец, кончивший последнюю строку!»
Тяжело писать и скучно.
И вот один записывает: «Ох-ох-ох, дремлет ми ся» (а ну-ка, переведите!). Другой как бы вторит ему: «О господи! Посмеши — дремота непременная...» А третий сам себя убеждает: «Офреме, грешниче, не лѣнися!». И еще один: «Господи, помози рабу твоему Микуле скоро писать!» А этот совсем заболел: «Ох мнѣ лихого сего попирия голова мя болит и рука ся тепеть!» (Это я вам переведу: «Ох, у меня от этой мерзкой бумаги голова болит и рука немеет» — вот сколько незнакомых слов в таком кратком тексте!) И еще: «Ох, уже глази спать хотять». Между прочим, в последней приписке, дошедшей до нас от XIV века, самое древнее употребление слова глаз. До этого говорили только око, очи.
И тут же заметки о еде. Негусто кормились: «Како ли не обьестися: поставять кисель с молоком». У другого: «Сѣсти (видите: сѣсти, а не сѣсть) ужинать (видите: ужинать, а не ужинатъ) клюкования съ салом с рыбьим». Наверное, очень вкусно: клюква в рыбьем жиру! А у третьего и того нет: «Въ голодное лѣто написахъ...»
А вот еще запись в рукописи XII века: «Ох душе увы ужико о горе супружнице моя!» Для нас это интересное употребление звательных форм[1] и некоторых редких слов (например, ужик ‘родственник не по крови’), а если вдуматься... Это торопливая запись убитого горем человека, который только что потерял любимую жену.
Человеческие документы прошлых веков становятся источником основных сведений о древнем языке. В разной степени они отражают характер писавших их людей, их дела и заботы, их тревоги и надежды. Но все они передают их речь. Речь монастырских и мирских священников, городских ремесленников, воинов и деревенских людей. Многие на Руси «грамоте умели крепко вельми». Только царь не брал пера в руки.[2]
Не одно нашествие прошло на Руси, не одно пожарище, не один грабеж. Многое сгорело и многое уничтожено безвозвратно. Только в лихие годы Батыева разбоя русичи потеряли больше рукописных книг (и каких древних!), чем их сохранилось до нас от всех прошедших с XI века столетий. А те, что остались, сейчас тщательно изучаются учеными, бережно сохраняются в архивах и библиотеках. Это наше национальное достояние, важное свидетельство творческой деятельности наших предков.
Но не только в древних памятниках историк языка находит для себя интересный материал. В некоторых отдаленных местах еще звучат старые местные говоры, которые очень отличаются от литературного языка. В этих говорах сохраняется много особенностей русского языка, характерных для него в прошлом.
В одном месте сохранились старые формы местоимений, в другом — имен существительных, в третьем — глаголов. Сравнивая такие остатки друг с другом и с памятниками древней письменности, можно проследить развитие тех или иных слов в русском языке, понять причину их изменения.
Сегодня все слушают радио, смотрят кинофильмы и телепередачи. С приезжим человеком никто не станет говорить «по-старинному»: а вдруг засмеет! В начале же нашего века, до революции, старых говоров было больше, они хорошо сохраняли старые особенности русской речи. Даже писатели использовали некоторые из таких особенностей. Их много у Есенина, у Тургенева, у Пришвина...
Бунин об одном из своих героев писал: «...говор старинный, косолапый, крупный. Он говорит: що, каго, яго, маяго, табе, сабе, таперь, но все как-то так, что слушать его — большое удовольствие...» Прислушаемся к этому говору, и вот что заметим. Табе, сабе, таперь — это фонетическая запись старых русских форм, которые записать следовало бы иначе: тобѣ, собѣ, топерь. Да, это русские формы, и они сохранились только в диалектной речи. А в литературном нашем языке вместо них мы пользуемся взятыми из церковнославянского языка тебе, себе, теперь.
Что же еще есть в речи этого тамбовского мужика, описанного Буниным?
Еще у него есть произношение усё вместо всё, усякими
В четырех разделах книги (Язык – Ментальность – Культура – Ситуация) автор делится своими впечатлениями о нынешнем состоянии всех трех составляющих цивилизационного пространства, в границах которого протекает жизнь россиянина. На многих примерах показано направление в развитии литературного языка, традиционной русской духовности и русской культуры, которые пока еще не поддаются воздействию со стороны чужеродных влияний, несмотря на горячее желание многих разрушить и обесценить их. Книга предназначена для широкого круга читателей, которых волнует судьба родного слова.
Книга представляет собой фундаментальное исследование русской ментальности в категориях языка. В ней показаны глубинные изменения языка как выражения чувства, мысли и воли русского человека; исследованы различные аспекты русской ментальности (в заключительных главах — в сравнении с ментальностью английской, немецкой, французской и др.), основанные на основе русских классических текстов (в том числе философского содержания).В. В. Колесов — профессор, доктор филологических наук, четверть века проработавший заведующим кафедрой русского языка Санкт-Петербургского государственного университета, автор многих фундаментальных работ (среди последних пятитомник «Древняя Русь: наследие в слове»; «Философия русского слова», «Язык и ментальность» и другие).Выход книги приурочен к 2007 году, который объявлен Годом русского языка.
В четвертой книге серии «Древняя Русь» автор показывает последовательное мужание мысли в русском слове — в единстве чувства и воли. Становление древнерусской ментальности показано через основные категории знания и сознания в постоянном совершенствовании форм познания. Концы и начала, причины и цели, пространство и время, качество и количество и другие рассмотрены на обширном древнерусском материале с целью «изнутри» протекавших событий показать тот тяжкий путь, которым прошли наши предки к становлению современной ментальности в ее познавательных аспектах.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В популярной форме через историю древнерусских слов, отражавших литературные и исторические образы, бытовые понятия, автор излагает представления восточных славян эпохи Древней Руси (X—XIV вв.) в их развитии: об окружающем мире и человеке, о семье и племени, о власти и законе, о жизни и свободе, о доме и земле. Семантическое движение социальных и этических терминов прослеживается от понятий первобытно-общинного строя (этимологические реконструкции) до времени сложения первых феодальных государств в обстановке столкновения языческой и христианской культур.
Шестнадцатый выпуск из научной серии «Концептуальные исследования» представляет собой учебное пособие, разработанное по курсам для магистрантов «Языковые основы русской ментальности» и «Русский язык в концептуальном осмыслении». В его состав входят: теоретические главы, вопросы для обсуждения, темы рефератов, практические задания, списки литературы по темам. Пособие предназначено для магистрантов филологических факультетов вузов, обучающихся по направлению 031000.68 «Филология», а также для студентов, аспирантов, преподавателей.
Предлагаемая вашему вниманию книга – сборник историй, шуток, анекдотов, авторами и героями которых стали знаменитые писатели и поэты от древних времен до наших дней. Составители не претендуют, что собрали все истории. Это решительно невозможно – их больше, чем бумаги, на которой их можно было бы издать. Не смеем мы утверждать и то, что все, что собрано здесь – правда или произошло именно так, как об этом рассказано. Многие истории и анекдоты «с бородой» читатель наверняка слышал или читал в других вариациях и даже с другими героями.
Книга посвящена изучению словесности в школе и основана на личном педагогическом опыте автора. В ней представлены наблюдения и размышления о том, как дети читают стихи и прозу, конкретные методические разработки, рассказы о реальных уроках и о том, как можно заниматься с детьми литературой во внеурочное время. Один раздел посвящен тому, как учить школьников создавать собственные тексты. Издание адресовано прежде всего учителям русского языка и литературы и студентам педагогических вузов, но может быть интересно также родителям школьников и всем любителям словесности. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
На протяжении всей своей истории люди не только создавали книги, но и уничтожали их. Полная история уничтожения письменных знаний от Античности до наших дней – в глубоком исследовании британского литературоведа и библиотекаря Ричарда Овендена.
Книга известного литературоведа, доктора филологических наук Бориса Соколова раскрывает тайны четырех самых великих романов Федора Достоевского – «Преступление и наказание», «Идиот», «Бесы» и «Братья Карамазовы». По всем этим книгам не раз снимались художественные фильмы и сериалы, многие из которых вошли в сокровищницу мирового киноискусства, они с успехом инсценировались во многих театрах мира. Каково было истинное происхождение рода Достоевских? Каким был путь Достоевского к Богу и как это отразилось в его романах? Как личные душевные переживания писателя отразились в его произведениях? Кто был прототипами революционных «бесов»? Что роднит Николая Ставрогина с былинным богатырем? Каким образом повлиял на Достоевского скандально известный маркиз де Сад? Какая поэма послужила источником знаменитой легенды о «Великом инквизиторе»? Какой должна была быть судьба героев «Братьев Карамазовых» в так и ненаписанном Федором Михайловичем втором томе романа? На эти и другие вопросы о жизни и творчестве Достоевского читатель найдет ответы в этой книге.
Институт литературы в России начал складываться в царствование Елизаветы Петровны (1741–1761). Его становление было тесно связано с практиками придворного патронажа – расцвет словесности считался важным признаком процветающего монархического государства. Развивая работы литературоведов, изучавших связи русской словесности XVIII века и государственности, К. Осповат ставит теоретический вопрос о взаимодействии между поэтикой и политикой, между литературной формой, писательской деятельностью и абсолютистской моделью общества.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.