История розги (Том 2-3) - [8]

Цесилия продолжает истерически рыдать.

Метелиус тоже подошел к кобыле и, тронув рукой круп Юлии, сказал: "У тебя, действительно, прекрасный круп и славная кожа. Смотри, Цесилия, как и тебя сейчас будут наказывать".

- Прости нас, господин, - пролепетала Цесилия, упав к ногам Метелиуса.

- Клянусь Юпитером, вы обе заслуживаете за ваш обман хороших плетей. Начинайте, негры, наказывать и дайте ей понять, что у нее есть теперь господин.

Тотчас же негры начали истязание. От первого же удара круп несчастной женщины быстро поднимается, чтобы в ту же секунду опуститься, и отчаянный крик одновременно вырывается из груди. Гибкие хвосты плети ложатся вдоль всего тела женщины, обжигая своими жгучими ласками самые чувствительные места. Крики наказываемой становятся резче и продолжительнее.

Теперь уже Юлия кричит почти безостановочно и с каждым новым ударом плети все сильнее и сильнее. Благодаря своей тонкой коже, она испытывает невыразимые страдания. Негры наказывают спокойно и медленно, ударяя каждый раз по выбранному заранее месту, и после каждого удара на теле появляется красная полоса. Плеть обжигает круп наказываемой и даже ложится на талию и ляжки. Кровавые полосы все растут числом и видимо сближаются одна с другой. Из утонченности жертва не была притянута к кобыле вполную, почему может биться. Она извивается всем телом при каждом прикосновении ужасной плети. Круп подпрыгивает скачками; когда плеть ударяет по нему, ягодицы сжимаются, становятся более округленными, потом вдруг расплащиваются, как будто этим движением наказываемая старается уменьшить свою боль.

Метелиус сел и спокойно смотрит, как вертится женщина и отчаянно кричит. Он следит взглядом за движением мускулистых рук негров, и в глазах его ясно просвечивает бешеная радость, особенно в те именно моменты, когда плеть особенно удачно ложится на тело и вызывает наиболее отчаянный крик у истязуемой. Круп сделался уже совсем красным, и после каждого нового удара плети рубцы становятся все ярче и ярче.

Негры продолжают сечь женщину, не обращая ровно никакого внимания на ее мольбы и стоны; но боль становится нестерпимой, и несчастная начинает умолять простить своего господина. Ее нежные нервы не в силах более переносить прикосновения плети, ей кажется, будто ее круп разрывают на части, и истязание поражает решительно все ее мускулы. Она молит о пощаде в промежутке между ударами плети. Когда ее крики становятся сильнее, а подпрыгивание быстрее, негры громко смеются, а патриций холодно улыбается. Он вполне наслаждается унижением и страданиями стонущей под ударами плети женщины.

Метелиус наклоняется к Цесилии, продолжающей все еще рыдать у его ног: "Посмотри, - говорит он, - что испытывает по моему приказу твоя мать и что вскоре ожидает и тебя. Полюбуйся результатами наказания плетью".

Он хватает молодую девушку за руку и грубо поднимает ее. В то же время оба негра глазами сговариваются и одновременно дают женщине с обеих сторон два особенно жестоких удара, от которых на крупе появляются два страшных, багровых рубца.

- Ах, ай, ай, - задыхаясь, кричит Юлия, - больно, ай, очень больно!..

- Ты видишь, как хорошо пробирает плеть, она сделает чудеса на твоем молодом теле, Цесилия!

- Избавь ее, - умоляет Юлия, - я готова лучше умереть под ударами плети...

- Ну а я предпочитаю видеть, как твоя красавица Цесилия будет подпрыгивать на кобыле под ударами плети...

Молодая девушка хочет снова закрыть руками свое лицо, чтобы не видеть ужасного истязания своей матери, но ее господин схватывает ее руки и заставляет смотреть до конца, как ее мать извивается под ударами плетей.

Негры продолжают сечь все с той же жестокостью...

Наконец Метелиус делает знак остановиться. Теперь очередь молодой девушки подвергнуться позорному сечению.

- Не вели меня раздевать, пожалей мою молодость, - рыдая, умоляет несчастная девушка.

- Разденьте ее совсем и привяжите к кобыле. Рабыня должна забыть капризы знатной барышни, - произносит с иронией Метелиус.

- Мама, мама, помоги мне, спаси меня! - кричит обезумевшая молодая девушка, когда негры стали ее раздевать и привязывать к кобыле.

- Прикажешь ли, господин, наказывать построже? - спрашивает один из негров, когда совершенно обнаженная девушка была привязана.

- Так же, как наказывали ее мать, не до крови, но секите так, чтобы она задыхалась от боли.

Услыхав эти слова и чувствуя, что сию секунду ее начнут сечь, Цесилия силится как бы защитить свой круп, и ее мускулы от этого напрягаются, но ее ляжки крепко привязаны, и весь круп отлично выдается для наказани. Ради большей предосторожности негры привязали ее к кобыле еще за талию широким ремнем, чтобы круп не мог вовсе вертеться...

Увидав, как оба негра, стоявшие по обеим сторонам тела, взяли в руки плети, Цесилия начинает исступленно кричать:

- Не бейте меня, не секите, я буду послушна, совсем послушна!

- Господин, - умоляет привязанная Юлия, - пожалей это дитя, плети причиняют страшную боль, это нестерпимая пытка.

Оба негра стоят с обеих сторон с поднятыми плетьми и ожидают только знака римлянина.

- Я все сделаю, - продолжает просить Цесилия, - все, что хотите... Ах, аа!