История розги - [13]

Поспешность и аккуратность, с которой монахи торопились «вкусить» трапезу, дала повод к известной пословице: «Поджидают его, словно монахи настоятеля». Иначе говоря — вовсе не ожидают, а усаживаются за стол после звонка, явился ли настоятель или еще не пришел.

Преступное общение с женщинами влекло за собой повторное покаяние при помощи плети, причем существовало правило, в силу которого каждый, взирающий плотоядным взором на женщину и не исправляющийся под влиянием телесных наказаний, исключался вовсе из состава братии, дабы не заражать своим поведением собратьев-монахов.

Основатели монашеского ордена питали такое большое доверие к внушительности розги, что за всякий проступок непременно назначали «березовую кашу», причем духовному начальству предоставлялось право по своему усмотрению и желанию увеличивать количество установленных ударов. Нет ничего, разумеется, удивительного в том, что подобными полномочиями начальствующие лица пользовались зачастую очень широко, вследствие чего верховная власть нередко должна была напоминать своим подчиненным, чтобы они не особенно-то увлекались и не засекали преступивших монастырский устав положительно до смерти. Законы не щадили также послушников и вообще кандидатов на духовное звание и предписывали телесное наказание во всех тех случаях, когда, по мнению старших, требовалось улучшить нравственность будущих монахов и священников.

В женских монастырях настоятельницы в смысле назначения телесных наказаний пользовались теми же правами, что и настоятели. Чаще всего экзекуции подвергались те монашенки, которые погрешали против правил приличия или не совсем строго относились к своим религиозным обязанностям. Наказание, по уставу, должно было производиться в присутствии всех сестер, причем в данном случае руководством служили слова апостола: «Наказывай грешащих во всеобщем присутствии».

О самом способе выполнения экзекуции существовали в то время различные взгляды и мнения. На состоявшемся в 817 году съезде духовенства в Аахене постановлено было запрещение наказывать обнаженных монахов в присутствии орденской братии. Некоторые монастыри строго придерживались этого постановления, хотя в других настоятели предпочитали сечь по обнаженным участкам тела, оставаясь при глубоком убеждении, что достоинство покаяния от этого только повысится. Что касается самой наготы, то некоторые зашли в этом направлении очень далеко, и существовало даже мнение, что нагота представляла собой особую заслугу и должна была играть роль чего-то священного. Греческие философы, носившие название циников, очень часто появлялись в публичных местах в таком виде, как их мать родила, не прибегая ни к лоскутам материи, ни к фиговому листу, причем их примеру следовали также и индийские «гимнософисты», каковое слово означает почти то же, что «нагое состояние». Святой Августин рассказывает об адамитах, населявших Европу. Адамиты придерживались того мнения, что скорее всего будут походить на прародителей наших по грехопадению тогда, когда будут пользоваться тем же костюмом, что и они. Поэтому на всех празднествах своих они игнорировали платья, а по временам в таком виде появлялись даже на улицах. Приблизительно в 1300 году во Франции возникла подобная же секта, которой народ присвоил кличку скоморохов (Turlupins); последователи ее проповедовали учение о наготе. Аналогичная секта образовалась в следующем веке в Германии под именем пикардов. Они упорно проповедовали свое учение и постоянно появлялись повсюду нагишом. В 1535 году секта анабаптистов сделала попытку устроить в Амстердаме процессию в костюмах Адама, но была встречена враждебно городскими властями и разогнана по домам. В «De Conformitatibus» францисканских монахов помещена заметка о брате Юпитере, который в упомянутом выше виде самолично устроил подобную процессию, не обращая при этом никакого внимания на насмешки и презрение народа, равно как и своих собратьев по ордену.

Такие процессии и появление совершенно обнаженных людей в публичных местах, какое бы участники процессии название и прозвище не носили, тем не менее возбуждали в массе большой интерес и вербовали каждый раз все новых и новых последователей и подражателей. Экзекуции без обнажения так же мало нравились народу, как обнажение без порки. Оба момента должны были быть соединены вместе, причем кающиеся в грехах должны были совершать умерщвление своей плоти сознательно, с чувством заслуженности и с проявлением полной терпеливости. Только при этих условиях был обеспечен успех, а праздники и всякие торжественности казались благословенными!

Кардинал Дамиан, считавшийся большим авторитетом в деле всевозможных экзекуций, решительным образом высказывался за обнажение во время приведения в исполнение телесного наказания, причем защищал свой взгляд довольно смелым доказательством: никто, говорил он, не должен стесняться показываться в таком виде, в каком не конфузился сам Спаситель!

Еще задолго до того, как умерщвление плоти было санкционировано церковью целым рядом возведенных в систему правил и предписаний, оно было в обращении среди единичных фанатиков и святых. Пустынник Петр вырвал из рук некоего офицера молодую девушку, которую тот хотел соблазнить, но тут у него самого проснулась настолько сильная страсть, что он вынужден был запереться и заняться самым жестоким самобичеванием. Таким образом на глазах сыгравшей столь неожиданную роль девушки Петр восторжествовал над своей похотью!