История роты М - [11]

В субботу, последний по плану день "Операции" и пятнадцатый с тех пор, как Милитт сказал М:

"У меня дома жена и трое детей", в субботу М нечего было делать, разве что проталкивать кусочки ваты сквозь стволы своих винтовок. Демиржин сказал: "Я свою уже вчера почистил", - и уселся у окопа со специали-стом-4 разгадывать кроссворд из "Старз энд Страйпс". Сутулую спину свою он обратил в сторону коммунистов, если таковые здесь имелись.

- Название города. Афины. Вот хорошее слово, - бормотал Демиржин.

- Комната в гареме, - тихо парировал специалист.

- Десять по вертикали, - сказал Демиржин,

- Девять по вертикали, - сказал специалист-4.

Салливан читал "Оставшиеся без ответа вопросы об убийстве Кеннеди". Руссо (куда девался его боевой дух) был сломлен: его отраду - охотничий нож поглотили джунгли, кроме того, у него было недомогание на почве жары. Сидя под кокосовой пальмой, он шепотом сообщал друзьям свой истинный возраст, втайне надеясь, что они донесут командованию.

Мортон сидел в сроем окопе и доедал паек. Он то и дело обращался к своим друзьям с вопросом: почему они жгут вьетнамские деревни - до него это не доходило. В пятницу утром он спросил у своего сержанта: "Сержант, сжечь этот дом?" - "Вот возьми это", - ответил ему сержант, снимая с кухонной полки банку с керосином. Ладно, приказ есть приказ, с этим Мор-тон был согласен. Но потом сержант сказал: "Хватит", а своевольные друзья Мортона все жгли, пока не превратили деревню в Лидице в миниатюре. И теперь Мортон всех спрашивал: зачем? Его друзья, ветераны, заверили его, что он станет менее чувствительным к вьетнамцам, после того как они несколько раз попытаются убить его. Один из его друзей сказал: "Ты так на это посмотри. Ты сжег их дом - если они еще не вьетконговцы, они потом ими станут". Этим он хотел сказать: "Не раздумывай и сожги этот дом". Неопровержимость логики смутила даже Мортона. Другой сказал: "Я жгу, потому что ненавижу. Я ненавижу Вьетнам. Ненавижу, потому что я здесь. Ненавижу каждый дом, каждое дерево, каждую кучу соломы. Когда я вижу это, я хочу все сжечь". - "Что ж, - сказал, смеясь, Мортон, - может быть, через несколько месяцев я тоже буду жечь дома". Но этому не суждено было случиться. Потому что спустя две недели, когда Мортон шел по пыльной дороге, раздался взрыв, и он погиб, подорвавшись на мине. Он лежал в грязи, и всем казалось, что у него три или четыре ноги.

"В его честь мы устроили службу, - писал капеллан родителям Мортона в Техас. - Для вас, - писал далее капеллан в своем стандартном письме, также может служить утешением тот факт, что Билли служил благородному делу, помогая хорошим людям жить в условиях свободы здесь и во всем мире. Вы остаетесь в моих молитвах". Родители выполнили давнюю просьбу Мортона и похоронили его в гробу с обивкой горохового цвета, в его любимом костюме с одной пуговицей.

- Где находится Тадж-Махал? - спрашивал специалист-4.

- В Индии, в Индии! - кричал Демиржин.

- Слишком много букв.

Покончив с кроссвордом, они перешли к новостям и обнаружили репортаж об "Операции".

- Гы, гы, - сказал Демиржин. - Вот уж не думал, что они так это распишут.

- "Дивизия, - читал специалист, - провела самую большую кампанию за всю вьетнамскую войну" (Да? Не знал я этого!), двинув тысячи солдат в непроходимую лесистую местность..."

- Лесистую! - закатывая глаза, кричал Салливан.

- "Закаленная в боях дивизия..."

- Закаленная в боях! Ха-ха!!!

- "Чтобы захватить громадные силы Вьетконга, которые, как предполагалось, занимали этот район, дивизия выступила со скоростью молнии на рассвете в понедельник. Пехота и танки, а также транспортеры устремились в назначенную местность, чтобы полностью ее окружить. Другая часть войск продвигалась через джунгли к востоку..."

- Застигнутые перекрестным огнем! - кричал Салливан, и веселье в М продолжалось, пока к этой линии обороны не подошел сержант с двумя полосками и не велел взводу Демиржина прекратить валять дурака и прибрать местность вокруг окопов.

...Через несколько месяцев Салливан был откомандирован в Сайгон охранять американский бордель. Вильяме готовил подливку на кухне, удивляясь, почему Кэтрин не пишет. Ньюмен все еще был в полевом госпитале. Вставший на путь искренности и почетно уволенный, Руссо был в Йонкерсе. На параде в День памяти павших он был церемониймейстером. Бигелоу ждал отправки в Алабаму, чтобы там учиться водить вертолеты, - 298 долларов в месяц. Прохаска, служивший в Европе, был в трехнедельном отпуске на Ривьере. Чудом выживший Йошиока был в Калифорнии, Мортон на кладбище в Техасе, а Демиржин все еще был в своем боевом отделении, которое генерал назвал "лучшим в батальоне".

Демиржин ожидал звания специалиста-4. Коммунистов он так и не видел, равно как и не встретил вьетнамца, который бы знал хоть что-нибудь о коммунистах или хотел воевать с ними. Во время операций Демиржин качался в джунглях на тарзаньих лианах, глазел на высокие желтые пожарища. Армия ему нравилась. Он говорил себе без всяких вывертов: "Я хотел бы сжечь дотла всю эту страну и устроить все заново по-американски".