История Российская. Часть 1 - [161]

Шрифт
Интервал

2. Поляков смешение сарматов со славянами. Германцы сарматы. Кельтов язык. Германцев обычаи. Что польские писатели свой народ, самый настоящий славянский, сарматами называют, оная их погрешность выше, в гл. 19 и 35, изъяснена, и можно думать, что германцы более правоты и доказательства имеют своими предками, хотя и не всех, но большей части пределов, сарматов счесть. Во-первых, что сарматы, насколько известно, скифами именовали, и сами германцы не отрекутся, что их за скифов гипербореев европейских древние почитали, гл. 14, н. 47. 2) Плиний хотя в кн. IV, гл. 12, других писателей осуждает, что сарматов и германцев к скифам причисляют, и оные часто два за один полагают, сам германцев сарматами именует, особенно на восточной стороне Ельбы. И еще Страбон и Плиний по Дунаю, различая от славян, сарматов германцами именуют. 3) Находятся некоторые народы, прежде бывшие в сарматах, а потом с теми же именами в Германии, как например саки, или сацы, и саксоны, бургионы и пр., гл. 15, н. 29. 4) Язык древних германцев с сарматским был согласен, как мне в 1739-м бывший в Петербурге финский пастор согласных слов кельтского и финского языков более 100 дал из его книжки списать, однако германских таких я отыскать не мог, а германцы сами утверждают, что их древний язык кельтический; но так как обоих сих лексиконов не находится, то трудно об этом достаточно рассудить. 5) Германцы народы совершенно сарматского языка, кимбров, гепидов и пр., за единородных себе почитают, почему думаю, что германцы в древности единый народ с сарматами были, и это никто благорассудный за поношение или уничижение счесть может. Корнелий Тацит, не думаю, чтоб, злобствуя, неправду, о состоянии, обычаях, обрядах, жилищах и военных поступках германцев, равно как Овидий о сарматах описал, и во всем большею частью согласно находится, хотя и славяне не лучше тогда обычаи, а, может, и гнуснее имели, что Страбон и Плиний достаточно показывают. Но оставив о сем, как постороннем, и к надлежащему возвратимся.

3. Начав народы перечислять от Днепра, первые при самом Днепре по обе стороны обитали около Киева, или Гор, поляне, но так как их большая часть за Днепром находилась, потому их между восточными упомянул. Сих же, по сказанию Стрыковского, в древности кивы, или цибы, именовали, чему Нестор согласное положил о полянах, живущим на Горах, т. е. во граде Киеве, о чем в гл. 3 показано, что Горы и Киви едино есть; и Порфирогенит сих только славянами, а прочих названиями по пределам именует, гл. 16, н. 51. От них к Понту вниз по Днепру обитали казары, о которых в гл. 36 описано, но об их городах древних, как к сей части принадлежащих, оставлено. Русских городов, кроме одной Белавежи, или Олбиополя, имена не приводят, только о войне Святослава написано, что он 80 градов по Дунаю, Днестру и Богу взял и большею частью разорил. У Страбона и Плиния также не много упоминаемо. Напротив, у Птоломея, как более могущего ведать, немало находится, как я в его описании, гл. 15, и сделанных по его описанию ландкартах нахожу.

4. Города этой части. По реке Богу, которую он Аксиакус называет, города: Ордес, Никония, Офиеса, Офинеса. По Днестру города: Каррадун, Метония, Аркободара, Трифилиум, Клепидиана, Вантариум, Герактум, Патридань и Тирас, ныне Белград, или Будак. По Ингулу города: Сарбакум и Ниоссум. На Большом Ингуле поныне с немалым количеством каменных зданий город запустевший видим. По Днепру города от моря: Олбиополь, он же и Метрополис, а Нестор тоже указал главным городом казаров Белавежу, н. 108 и 129, выше по Днепру на восточной стороне Милетополь, но сие, думаю, ошибка, ибо Олбиополь и Милетополь едино, первое от его качества, второе от построителей милезиан. На той же стороне Азагориум видится, где ныне Переяславль, имя же это от того, что в той стороне как бы загорие, т. е. за Киевом лежащий, как мы таковых Загорий несколько знатных сел и слобод имеем, но греки по их обычаю А приложили и сделали Азагориум. Амадока хотя в ландкартах ниже положена, но по описанию, видится, Киев разумеет, гл. 15, н. 64, а ежели Азагориум разумеет Киев, то Амадока – Переяславль. Зарум град, у русских Заруб, или Засека, ниже Переяславля указан, где и в наши дни вал виден. Серимум близ порогов, где также городище древнее знатное, и, может, это имя греки от порогов или гор сами дали.

5. Припеть река. Волынь. От Киева к западу первый предел Древляне, от множества деревьев или лесов так именован. Славяне обитали по реке Припети и текущим в нее рекам. Города их поныне известны, такие как Коростень, Овруч, Житомир и пр., ч. II, н. 117. Затем далее Волынь. О сих волынянах некоторые польские писатели, Стрыковский, стр. 69, думают, якобы от реки Волги имя получили. Но это неправильно, поскольку Волга от верховья не далее как до устья Оки, а далее вниз Раа именовалась, как объяснено выше, гл. 25, и имя это, если не славянское от воли или вола, то должно быть от сарматского. Главные города Волыни были Владимир и Луцк, но после этот предел присоединен к Червонной Руси, гл. 44.

6. Радимичи. Их град Радом поныне в Малой Польши воеводстве Сендомирском известен. Но сих родимичей часть переведена к Днепру, н. 27. Плиний, кн. IV, гл. 12, народы, от Дуная зачав, именует амаксобы, аорсы, троглодиты, аланы и роксаланы, карнуты, бастерны; по Днестру тирогеты, аксиаки; по Богу кробизы, далее енокодлои, номады, георгии. О сем яснее в гл. 14 и Птоломеево, гл. 15.


Еще от автора Василий Никитич Татищев
Русь Домосковская

Василий Татищев – выдающийся русский государственный деятель и ученый, прославивший свое имя в веках составлением Истории Российской . В этой книге представлена та часть его Истории, которая освещает домосковский период русской государственности. Особая ценность и неповторимость исторического труда Василия Татищева заключается в том, что он основан на таких первоисточниках-летописях, которые погибли в Московском пожаре 1812 года и были недоступны для позднейших исследователей.


История Российская. Часть 3

Татищев Василий Никитич (1686 – 1750), русский государственный деятель, историк. Окончил в Москве Инженерную и артиллерийскую школу. Участвовал в Северной войне 1700-21, выполнял различные военно-дипломатические поручения царя Петра I. В 1720-22 и 1734-37 управлял казёнными заводами на Урале, основал Екатеринбург; в 1741-45 – астраханский губернатор. В 1730 активно выступал против верховников (Верховный тайный совет). Татищев подготовил первую русскую публикацию исторических источников, введя в научный оборот тексты Русской правды и Судебника 1550 с подробным комментарием, положил начало развитию в России этнографии, источниковедения.


История Российская. Часть 4

Татищев Василий Никитич (1686 – 1750), русский государственный деятель, историк. Окончил в Москве Инженерную и артиллерийскую школу. Участвовал в Северной войне 1700-21, выполнял различные военно-дипломатические поручения царя Петра I. В 1720-22 и 1734-37 управлял казёнными заводами на Урале, основал Екатеринбург; в 1741-45 – астраханский губернатор. В 1730 активно выступал против верховников (Верховный тайный совет). Татищев подготовил первую русскую публикацию исторических источников, введя в научный оборот тексты Русской правды и Судебника 1550 с подробным комментарием, положил начало развитию в России этнографии, источниковедения.


От Батыя до Ивана Грозного. История Российская во всей ее полноте

Василий Никитич Татищев – выдающийся русский государственный деятель и ученый, прославивший свое имя в веках составлением «Истории Российской».Данная книга содержит его труды, посвященные становлению Московского царства, и охватывает исторический период от зарождения Российской государственности в северо-восточной Руси до правления первых царей из династии Романовых. На ее страницах описаны самые известные исторические деятели того времени: Андрей Боголюбский, хан Батый, Иван Грозный, Михаил Романов.Особая ценность и неповторимость исторического труда Василия Татищева заключается в том, что он основан на первоисточниках-летописях, которые погибли в Московском пожаре 1812 года и стали недоступными для позднейших исследователей.


История Российская. Часть 2

Татищев Василий Никитич (1686 – 1750), русский государственный деятель, историк. Окончил в Москве Инженерную и артиллерийскую школу. Участвовал в Северной войне 1700-21, выполнял различные военно-дипломатические поручения царя Петра I. В 1720-22 и 1734-37 управлял казёнными заводами на Урале, основал Екатеринбург; в 1741-45 – астраханский губернатор. В 1730 активно выступал против верховников (Верховный тайный совет). Татищев подготовил первую русскую публикацию исторических источников, введя в научный оборот тексты Русской правды и Судебника 1550 с подробным комментарием, положил начало развитию в России этнографии, источниковедения.


История Российская. Часть 5

Татищев Василий Никитич (1686 – 1750), русский государственный деятель, историк. Окончил в Москве Инженерную и артиллерийскую школу. Участвовал в Северной войне 1700-21, выполнял различные военно-дипломатические поручения царя Петра I. В 1720-22 и 1734-37 управлял казёнными заводами на Урале, основал Екатеринбург; в 1741-45 – астраханский губернатор. В 1730 активно выступал против верховников (Верховный тайный совет). Татищев подготовил первую русскую публикацию исторических источников, введя в научный оборот тексты Русской правды и Судебника 1550 с подробным комментарием, положил начало развитию в России этнографии, источниковедения.


Рекомендуем почитать
Агрессия НАТО 1999 года против Югославии и процесс мирного урегулирования

Главной темой книги стала проблема Косова как повод для агрессии сил НАТО против Югославии в 1999 г. Автор показывает картину происходившего на Балканах в конце прошлого века комплексно, обращая внимание также на причины и последствия событий 1999 г. В монографии повествуется об истории возникновения «албанского вопроса» на Балканах, затем анализируется новый виток кризиса в Косове в 1997–1998 гг., ставший предвестником агрессии НАТО против Югославии. Событиям марта — июня 1999 г. посвящена отдельная глава.


Взгляд на просвещение в Китае. Часть I

«Кругъ просвещенія въ Китае ограниченъ тесными пределами. Онъ объемлетъ только четыре рода Ученыхъ Заведеній, более или менее сложные. Это суть: Училища – часть наиболее сложная, Институты Педагогическій и Астрономическій и Приказъ Ученыхъ, соответствующая Академіямъ Наукъ въ Европе…»Произведение дается в дореформенном алфавите.


О подлинной истории крестовых походов

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Записки артиллерии майора

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Неизвестная революция 1917-1921

Книга Волина «Неизвестная революция» — самая значительная анархистская история Российской революции из всех, публиковавшихся когда-либо на разных языках. Ее автор, как мы видели, являлся непосредственным свидетелем и активным участником описываемых событий. Подобно кропоткинской истории Французской революции, она повествует о том, что Волин именует «неизвестной революцией», то есть о народной социальной революции, отличной от захвата политической власти большевиками. До появления книги Волина эта тема почти не обсуждалась.


Книга  об  отце (Нансен и мир)

Эта книга — история жизни знаменитого полярного исследователя и выдающе­гося общественного деятеля фритьофа Нансена. В первой части книги читатель найдет рассказ о детских и юношеских годах Нансена, о путешествиях и экспедициях, принесших ему всемирную известность как ученому, об истории любви Евы и Фритьофа, которую они пронесли через всю свою жизнь. Вторая часть посвящена гуманистической деятельности Нансена в период первой мировой войны и последующего десятилетия. Советскому читателю особенно интересно будет узнать о самоотверженной помощи Нансена голодающему Поволжью.В  основу   книги   положены   богатейший   архивный   материал,   письма,  дневники Нансена.