История России в рассказах для детей (том 1) - [152]

Кончина Петра Великого 1725 год

Святой князь, присутствие которого всегда было утешительно для русских в продолжение земной жизни его, казалось, и во гробе хотел утешить их: вскоре после перенесения мощей его Петр почувствовал такое облегчение в своей болезни, что с 13 сентября все уже имели самую основательную надежду на совершенное выздоровление Отца Отечества. Государю надобно было только некоторое время поберечь себя и не тотчас приниматься за обыкновенные занятия свои. Вместо того Петр не только начал прогуливаться по Неве и с жаром принялся за дела государственные, но в начале октября, несмотря на все представления своего лейб-медика Блюментроста, отправился водой в Кронштадт, Шлиссельбург и на Олонецкие железные заводы, где собственными руками выковал тяжелую полосу железа, которая и теперь хранится в Кунсткамере.

Объездив все эти места, государь 27 октября возвратился в Петербург и, отдохнув один день, отправился опять водою в Систербек [108] - местечко, лежащее в нескольких верстах отсюда. К вечеру того же дня довольно приятная осенняя погода сменилась сильной бурей, которая долго носила по волнам взморья императорскую яхту. Она уже приставала к берегу Лахты [109], как вдруг все бывшие на нем примечают вдали какое-то судно, с которого раздаются жалобные крики о помощи. Этого уже было довольно, чтобы возбудить все живейшее участие, к какому было способно сострадательное сердце императора. Он забывает об опасности, которой сам за минуту до этого был подвержен, остается с несколькими из людей своих на яхте, а всех других отправляет на шлюпке на помощь к погибающим. Это были солдаты и матросы, ехавшие на большом боте из Кронштадта и занесенные бурей на мель. Усердно желали посланные исполнить волю государя, но все усилия их были напрасны: они не могли стащить бот с места. Увидев это, Петр забывает все, кроме святой обязанности человека помогать своему ближнему, забывает все различие, существующее между его жизнью и жизнью других людей, забывает всю любовь к себе подданных, готовых с радостью умереть за него, всю неизмеримость потери, ожидавшей их со смертью его, и бросается с остальными матросами своей яхты спасать тонущих. Пример императора оживил новым мужеством сердца всех участников этого дела, и погибавшие были спасены, двадцать человек из них были обязаны этим спасением самому ему.

Прекрасен был поступок Петра, но горестны, ужасны были последствия его! Пробыв более получаса в холодных волнах, он простудился, и эта простуда, соединясь с прежнею болезнью, прекратила дни императора в январе 1725 года. Напрасно старалась бы я представить вам, милые читатели мои, всю величину удара, поразившего Россию, и всю горесть, какую чувствовала она. Никакое перо, никакие выражения не могут дать об этом понятия! Ужасные слова. «Петр I скончался!», перелетая от одного человека к другому, казалось, лишали каждого возможности выражать общее страдание: все не говорили, но могли только неутешно плакать. Итак, предоставляя собственным сердцам вашим, друзья мои, понять всю неизмеримость этой горести, я не буду говорить о ней, но расскажу вам печальные подробности его кончины.

С начала января здоровье государя начало приметно разрушаться, однако 6-го числа, в праздник Крещенья, он еще сам начальствовал войсками и после того несколько дней занимался, по обыкновению, делами. Наконец ужасные страдания остановили эту неутомимую деятельность, и с половины января император уже не мог вставать с постели. Никакие советы врачей иностранных, с которыми переписывался Блюментрост, не помогали. Видя безнадежность своего положения, изображавшуюся на лицах всех окружавших его, чувствуя ее в нестерпимых мучениях, Петр имел еще мужество утешать нежную супругу, горесть которой доходила почти до отчаяния, имел еще мужество говорить ей и всем приближенным своим: «Из меня можете познать, какое слабое творение есть человек!»

Однако, несмотря на глубокую слабость, несмотря на то, что с 22 января духовник уже не отходил от постели государя, заметно было, что надежда еще не оставляла больного до самого 27-го числа, когда страдания и слабость его достигли высочайшей степени. В эти мучительные минуты, казалось, он почувствовал приближение смерти и спросил бумагу и перо, но умирающая рука уже отказывалась служить, и из всех слов, написанных государем, можно было разобрать только два: «Отдайте все…» Не имея возможности передать письменно последнюю волю свою, он, вероятно, желал сделать это словесно и для того послал за старшей дочерью своей Анной, но прежде нежели великая княжна успела подойти к постели умирающего, он уже не в состоянии был говорить. Около пятнадцати часов потом еще жил Великий, но эту жизнь можно было назвать только признаками ее: иногда они приметны были в движениях руки, старавшейся сделать крестное знамение, иногда в том внимании, с которым слушал он читаемые духовником молитвы. Наконец утром 28 января, назначенным Богом быть последним земным утром Петра, благочестивый государь во второй раз причастился Святых Тайн и в первой четверти 6-го часа бессмертная душа его отлетела на небо принять награду за неисчислимое добро, сотворенное ею на земле.