История России. Факторный анализ. Том 2. От окончания Смуты до Февральской революции - [49]
Резкий рост налогов и повинностей привел к массовому бегству крестьян в южные области, на Дон, на Украину, в Сибирь. Бежали большими партиями, «многолюдством, человек по сту и более».[423] Правительство приняло жесткие меры, чтобы остановить это бегство, была введена паспортная система и создана цепь кордонов вдоль границ.[424] Однако начальник уральских горных заводов Геннин докладывал, что если вернуть беглых, то все заводы будут пусты, что бегство не остановить, даже если поставить караулы на каждой версте.[425] В 1707 году была предпринята операция по возвращению беглых с Дона – в результате там вспыхнуло большое крестьянское восстание, и летом 1708 года войскам Петра I пришлось сражаться на два фронта: против вторгшихся в страну шведов и против собственных крестьян. В этой ситуации Петр предписывал карателям самые жестокие меры: «… Людей рубить, а заводчиков на колеса и колья… ибо сия сарынь кроме жесточи не может унята быть».[426]
«Известно, что среди низших классов населения… распространено было крайне враждебное отношение к личности Петра и его деятельности… – писал Н. П. Павлов-Сильванский. – Жаловались больше всего на то, что… „крестьян разорил с их домами, мужей побрал в рекруты, а жен и детей осиротил“».[427] В народе ходили слухи о том, что царь «подмененный», что он не русский, а немец, или даже, что царь – «антихрист», воцарившийся перед концом света. После подавления больших восстаний на Дону и в Астрахани народное сопротивление приняло форму широкого движения партизан-разбойников. Беглые крестьяне и рекруты собирались в отряды разбойников, разбои стали повсеместными, и против них не помогали никакие меры. Разбойники ходили отрядами в 200 и более человек с «порядком регулярным», и не только грабили помещичьи дома и монастыри, но иногда врывались и в города, разбивали тюрьмы и освобождали своих соратников. Вооруженные отряды разбойников и беглецов с боем прорывались через пограничные кордоны и уходили в Польшу.[428]
Ненависть к Петру чувствовалась не только в народной среде – она проявлялась и в других сословиях. Выше упоминалось о недовольстве дворянства. Священники были возмущены секуляризационными мерами императора. В 1707 году Нижегородский митрополит Исайя в ответ на очередное требование денег разразился гневной тирадой: «Как хотят другие архиереи, а я за свое умру, а не отдам… И так вы пропадаете, как червей, шведы вас побивают, а все за наши слезы и за ваши неправды…»[429] Феодосий, архиепископ новгородский, говорил о Петре после его смерти: «Излишняя его охота к сведению тайных дел показует мучительское его сердце, жаждущее крови человеческой… Никому не верил, только молодым своим придворным и зловестным людям, для чего и тайных имел шпионов… для того подозрения всех боялся, за не очень важные слова повелевал казнить смертью».[430] «Тайная канцелярия день и ночь работала в Преображенском, – писал Н. М. Карамзин, – пытки и казни служили средством нашего славного преобразования государственного. Многие гибли за одну честь русских кафтанов и бороды: ибо не хотели оставить их и дерзали порицать монарха. Сим бедным людям казалось, что он вместе с древними привычками отнимает у них самое Отечество».[431]
2.6. Структурный кризис и традиционалистская реакция
Непомерное увеличение налогов в процессе трансформации структуры при Петре Великом означало сокращение экологической ниши народа. Как отмечалось выше, перераспределение ресурсов в пользу государства в ходе военных реформ почти всегда приводит к структурному кризису – так было при Иване Грозном, и (в северном регионе) при Алексее Михайловиче. Петровские реформы в конечном счете также привели к кризису. Многолетнее тяжкое налоговое бремя вызвало истощение запасов хлеба в крестьянских хозяйствах, и с чередой неурожайных лет (1722–1724 годы) пришел большой голод. Летом 1723 года из провинций сообщали, что вследствие неурожая, бывшего два года сряду, крестьяне едят льняное семя и дубовые желуди, бывают по несколько дней без пищи, многие от того пухнут и умирают, иные села и деревни стоят пусты.[432] Полковник Трайден, отправленный в Пошехонье с ревизией, докладывал, что в 1723 году от голода погибла десятая часть местного населения.[433] В таких условиях Петр I решился на крайнюю этатистскую меру: было указано повсеместно конфисковать излишки хлеба у дворян, купцов и богатых крестьян, чтобы раздать голодающим.[434]
Однако эта «продразверстка» не имела успеха: голод продолжался до самой смерти императора – и еще год после нее. Сразу после кончины Петра Екатерина уменьшила подушную подать на 4 копейки и сняла с крестьян повинность по строительству квартир для солдат. Через два месяца Сенат приказал собиравшим налоги комиссарам умерить жестокость правежей. Генерал-прокурор Ягужинский подал императрице доклад, в котором требовал более действенных мер по облегчению положения крестьян. Ягужинский писал, что «великое число уже является умерших» от голода, что «множество бегут за рубеж польский и в башкиры», что необходимо убавить подушную подать, вывести из сел солдат и выключить из числа ревизских душ умерших, за которых по-прежнему берут налоги.
