Исторiя Россiи 862—1917 - [7]

Такой колонизаціи Россія никогда не знала; ея колонизація сродни германской, только въ большемъ масштабѣ. Русская колонизація — это постоянное раздвиженіе государственной границы, постоянный ростъ территоріи Русскаго государства. Чѣмъ была она вызвана? Равнинность Русской страны (см. выше, пар. 1), лёгкость передвиженія по рѣчнымъ путямъ (пар. 4) и вынужденный уходъ съ юга подъ напоромъ азіатскихъ кочевниковъ (пар. 6) выработали въ русскомъ народѣ большую подвижность и наклонность къ передвиженіямъ — черта, которая проходитъ чрезъ всю его исторію. Пройдутъ вѣка, прежде чѣмъ русскій человѣкъ окончательно осядетъ и заведётъ себѣ прочное, постоянное жильё. Передвиженія эти, не вполнѣ законченныя ещё и въ наше время, направлялись обыкновенно въ сторону наименьшаго сопротивленія: уже при Рюрикѣ русскій человѣкъ сидитъ не только въ Новгородѣ и Кіевѣ, но и на территоріи финновъ, въ Суздальскомъ краѣ (города Ростовъ, Муромъ); новгородскіе ушкуйники и промышленники съ давнихъ поръ захватили весь сѣверъ нынѣшней Европейской Россіи; Уральскія горы Ермака съ его ватагой не задержали; въ какихъ-нибудь 100 лѣтъ русскіе «землепроходы» прошли чрезъ всю Сибирь и дошли до береговъ Тихаго океана.

Наше продвиженіе на Востокъ было по преимуществу народнымъ: правительство шло уже вслѣдъ за народной волной, лишь санкціонируя совершившійся захватъ земель. Послѣдній по времени фактъ этого рода: присоединеніе по договору 1883 г. съ Китаемъ озёрной области Марка-Куль (за хребтомъ Южнаго Алтая), куда русскій колонистъ — раскольникъ и звѣроловъ — сталъ проникать съ половины XIX ст. Продвиженіе же на югъ и особенно на юго-востокъ, хотя отчасти тоже обязано народной иниціативѣ (донскіе, запорожскіе казаки; заволжскіе раскольничьи скиты), велось главнымъ образомъ самимъ правительствомъ и носило характеръ преимущественно военный (борьба на Кавказѣ; Оренбургская казачья «линія»; завоеваніе Хивы, Бухары и Коканда).

8. Наслѣдіе древняго міра

Географическое положеніе Русской страны обусловило ещё одну особенность въ жизни Русскаго народа. Въ потокѣ народовъ, хлынувшихъ около Рождества Христова изъ Азіи въ Европу (германцы, славяне, литовцы), славяне пришли въ ту пору, когда Западная и Средняя Европа были уже заняты, такъ что только нѣкоторымъ (южнымъ славянамъ) удалось размѣститься по сосѣдству или непосредственно въ областяхъ, испытавшихъ на себѣ вліяніе классической культуры (Далмація, Ѳракія, Мизія, Дакія). Да и то вліяніе это было относительно слабое, совсѣмъ не то, что на земляхъ древней Галліи, Иберіи или Карѳагена. Что же до русскаго племени, то оно очутилось уже совсѣмъ на крайнемъ востокѣ, куда древняя культура почти никогда не проникала. На сѣверныхъ берегахъ Чёрнаго моря, въ отдѣльныхъ пунктахъ, греки оставили было свои слѣды, но ко времени появленія русскихъ славянъ на Восточноевропейской равнинѣ слѣды эти совершенно исчезли; самая ближняя изъ культурныхъ странъ, Византія, была отдѣлена степями и моремъ. Вотъ почему большого и непосредственнаго, постояннаго вліянія на ходъ и развитіе русской жизни цивилизація Древняго міра имѣть не могла.

Иначе сложилась обстановка на Западѣ. Германскія племена разселились тамъ на самой территоріи Зап. Римской имперіи, среди самихъ римлянъ или романизированнаго имъ населенія; они восприняли культуру древняго Рима и, подъ вліяніемъ романизаціи, изъ прежнихъ германскихъ превратились въ народы романскіе, по духовному своему облику ставъ ближе къ римлянамъ Цесаря или Діоклетіана, чѣмъ къ своимъ предкамъ, германцамъ времёнъ Тацита. Болѣе неприкосновеннымъ германскій типъ сохранился тамъ, гдѣ новыя государства сложились на территоріи, не испытавшей вліянія Рима, или гдѣ его вліяніе было совершенно слабое (Англія, Германія, Скандинавія, Ютландія); однако и здѣсь христіанство, принятое изъ Рима, ввело эти государства въ кругъ той же римской цивилизаціи, что и народы романскіе.

Такая разница въ обстановкѣ и положеніи географическомъ Россіи и Западной Европы объяснитъ намъ, почему культурное содержаніе западноевропейскихъ государствъ значительно богаче и разнообразнѣе. На Западѣ новыя государства съ первыхъ же дней своего существованія получили въ своё распоряженіе богатый запасъ знанія, накопленный предыдущими поколѣніями, Россія, наоборотъ, сѣла на «пустое мѣсто», вслѣдствіе чего и культурное развитіе ея шло медленнѣе и по содержанію оказалось много бѣднѣе.

II. Языческія вѣрованія русскихъ славянъ

1. Основа общеарійская

Какъ и остальные арійцы, русскіе славяне поклонялись видимымъ силамъ природы, небеснымъ и земнымъ.

Для первобытнаго человѣка явленія окружающей его природы полны загадочности, таинственной прелести, и чѣмъ они загадочнѣе, тѣмъ охотнѣе надѣляетъ онъ ихъ сверхъестественными силами. Для него буквально всё полно сознательной жизни; весь окружающій его міръ населёнъ живыми существами, съ такою же, какъ у него самого, волей, желаніемъ, съ такими же злыми и добрыми мыслями, какъ у всѣхъ людей вообще. Солнце, звѣзды, луна, сама земля — это живыя существа; горы, лѣсъ, камни, травы и цвѣты — то же самое; громъ и молнія, дождь и вѣтеръ, ростъ дерева и шумъ водопада, таяніе снѣга и вскрытіе рѣкъ; мрачность лѣса и прозрачность воздуха въ лѣтній день — всё это таинственныя, непонятныя проявленія силы и жизни различныхъ существъ. Одни явленія поражали его силою, размахомъ: разливъ рѣки, завываніе вѣтра, зной и морозъ, безконечная степь, дремучій, полный ужасовъ лѣсъ; другія — странностью своихъ формъ: исполинское дерево съ лапистыми корнями, тёмная пещера, отпечатокъ фигуры на камнѣ; и чѣмъ недоступнѣе для человѣческихъ силъ были проявленія этой жизни природы, чѣмъ таинственнѣе и величественнѣе представлялись они людскому воображенію, тѣмъ сильнѣе приковывали къ себѣ вниманіе, тѣмъ больше вызывали почтенія и трепета. Первобытный человѣкъ «сознавалъ, что весь видимый міръ отъ былинки до небеснаго свѣтила одухотворёнъ тою же человѣческою душою, ея мыслью, ея чувствомъ, ея волею. Язычникъ, какъ новорождённое дитя, пребывалъ ещё на рукахъ, въ объятіяхъ матери-природы. Онъ чувствовалъ ея грозу и ласку, чувствовалъ, что эта вѣчная матерь наблюдаетъ за нимъ непрестанно, что каждое его дѣйствіе, помыслъ, намѣреніе и всякое дѣло и дѣяніе находятся не только въ ея власти, но и отражаются въ ея чувствѣ. Безотчётное и безграничное чувство любви и страха — вотъ чѣмъ былъ исполненъ этотъ ребёнокъ, живя на рукахъ матери-природы» (Забѣлинъ). Эта близость къ природѣ и сознаніе могучаго вліянія ея на жизнь человѣка привели къ обоготворенію природы и возвели это чувство на степень религіи.