История Рима - [7]

Даже в философии, к которой этот более ориентированный на обще­ственную практику, чем на рефлексию, народ, казалось, не имел никако­го призвания, римляне оставили свой след. Во-первых, они переложили (в частности, стараниями того же Цицерона) понятия греческой мудрос­ти на более распространенную позднее латынь (ср. хотя бы формы осно­вополагающего понятия «материя»: hyle — у греков и materia — у рим­лян). А во-вторых, они подхватили и развили дальше важнейшие линии греческой философии — весьма популярной эпикурейской (в основе сво­ей материалистической) и еще более распространенной стоической. Пер­вая линия была продолжена Лукрецием в его грандиозной философской поэме «О природе вещей», вторая — Сенекой (в особенности в «Нрав­ственных письмах к Луцилию») и императором Марком Аврелием (в со­ставленном по-гречески сочинении-исповеди «К самому себе»).

Наконец, великолепны проявления творческого гения римлян в архи­тектуре и изобразительном искусстве. В архитектуре это не только мону­ментальные сооружения храмов, портиков или амфитеатров, но и разра­ботка отдельных важных элементов или конструкций, как, например, ароч­ного свода, в использовании которого римляне показали себя подлинны­ми виртуозами. В скульптуре это доведенный до совершенства портрет, образцы которого являются украшением современных крупных музеев, в том числе и нашего Эрмитажа. В живописи — столь же совершенное ху­дожественное воспроизведение самых различных видов — пейзажей, ми­фологических и жанровых сцен, отдельных лиц, натюрмортов, как о том можно судить по замечательным фресковым и мозаичным панно, обнару­женным при раскопках италийских городков Помпей и Геркуланума, по­гибших при извержении Везувия в 79 г. н. э.

За этим перечнем конкретных, зримых достижений римской культу­ры не будем, однако, забывать о еще одном и, может быть, самом глав­ном произведении римско-италийского духа, о латинском языке. Из древ­них индоевропейских языков это, бесспорно, наиболее важный. Бога­тый в фонетическом и словарном отношении, отшлифованный до высочайшей степени древними стилистами — поэтами и риторами, он великолепно подходил для выражения всех оттенков мысли и фигур речи, которыми была так богата латинская литература. Более того, став благо­даря распространению римского владычества общим наречием средизем­номорских народов, он в дальнейшем, после распада Римской империи, либо послужил непосредственной основой для формирования новых на­циональных языков в Западной Европе, таких, в частности, как итальян­ский, французский, испанский, португальский, либо же оказал большое воздействие на этот процесс, как это было в случае с языками англо­саксонской группы.

Даже на русский язык в пору его окончательного формирования в XVIII в. латынь оказала большое воздействие. Вспомним, что первое нормативное руководство по грамматике, синтаксису и стилистике русского языка, создан­ное М. В. Ломоносовым («Краткое руководство к красноречию», 1748 г.), целиком опиралось на опыт и образцы греческой и особенно латинской речи. Что же касается лексических заимствований из латыни, то их число в русском языке необозримо: они проникают в политическую («вотум», «диктатор», «консенсус», «партия», «трибун»), академическую («аудито­рия», «профессор», «студент», «университет», «факультет») и даже обы­денную речь («монета», «продукты», «фрукты» и пр.).

Наконец — last but not least — следует коснуться еще одного очень важного явления римской жизни, которое равно было и порождением ан­тичной культуры, и существенной причиной ее заката, и важнейшим рус­лом, по которому состоялась передача выработанных классической древ­ностью ценностей новому времени: мы имеем в виду христианство. Воз­никшее в начале I в. н. э. в Палестине на почве иудейского мессианизма, сутью которого была вера в скорое пришествие божественного спасителя, христианское движение очень скоро распространилось по всему Среди­земноморью, а к началу IV в., несмотря на все противодействие языче­ства, достигло столь могущественного влияния, что было признано антич­ным государством в качестве официального вероисповедания.

Христианство родилось в многострадальной иудейской среде как рели­гия утешения, сулившая всем обездоленным спасение в ином, обновлен­ном с приходом мессии мире. Пафос сострадания, упование на божествен­ного заступника, надежда на возрождение к новой, счастливой жизни — все эти элементы христианского вероучения оказались как нельзя более созвучны настроениям и чаяниям широких слоев римского общества к на­чалу новой эры. При этом речь должна идти не только о низах, придавлен­ных жестоким гнетом и отчаявшихся обрести счастье в этом мире, но и о всех остальных, кто сознавал бесперспективность ситуации, сложившей­ся в античном мире, и опасность, которая нависла над этим миром ввиду неизбежного нашествия варваров и гибели цивилизации.

Эти настроения, помноженные на энергию христианских проповедни­ков и авторитет рано сложившейся церковной организации, способствова­ли отторжению большей части общества от языческого государства. Про­поведуя отвращение к мирским ценностям, ставя служение церкви Хрис­товой выше службы языческому государству, на практике нередко отдавая предпочтение монастырю перед армией, христианство немало содейство­вало ослаблению античного мира перед лицом надвигавшегося варварско­го нашествия.