История религий. Том 2 - [14]

Аллах тщеславен и славолюбив, он создал людей и джиннов только для того, чтобы они ему поклонялись (51, 56). Он хитер: «…Аллах — лучший из хитрецов» (3, 47); «…у Аллаха— вся хитрость» (13, 42). В чем, однако, бог стоит неизмеримо выше всех остальных живых существ, будь то люди или джинны, что обеспечивает ему исключительное положение — это то, что он первотворец, он создал Вселенную. В сравнении с Ветхим заветом здесь сравнительно мало нового: в частности, фигурирует тот же шестидневный «производственный цикл». Подчеркивается, правда, что небеса созданы без каких бы то ни было опор, которые были бы видны людям, сообщается, что он «распростер землю и устроил на ней прочно стоящие (горы) и реки и из всяких плодов устроил там пары по двое» (13, 3). На построение неба и земли богу понадобилось по два дня; с небом дело оказалось довольно сложным, ибо его пришлось делить на семь небес, а ближайшее к земле — разукрасить «светильниками и для охраны» (41, 11).

Аллах не только сотворил мир, но непрестанно управляет им.

Так же как иудаизм и христианство, ислам стоит на той позиции, что все происходящее в мире предопределено волей бога и, как уже говорилось, все направление деятельности людей предумышлено им. Невозможно даже допустить, чтобы предопределение божие было исправлено в лучшую сторону. Но в Коране же можно найти и такие тексты, согласно которым от Аллаха исходят только добрые дела, а злые — от людей. Иногда противоположные решения вопроса о предопределении и свободе воли даны чуть ли не в одном стихе Корана. Вот, например: «…если постигнет их (людей. — И. К.) хорошее, они говорят: «Это — от Аллаха», а когда постигнет их дурное, они говорят: «Это — от тебя». Скажи: «Все — от Аллаха». Почему же эти люди никак не могут понять рассказа? Что постигло тебя из хорошего, то — от Аллаха, а что постигло из дурного, то — от самого себя» (4, 80–81).

Французский исламовед А. Массэ пишет, что вопрос о свободе воли очень неопределенно и противоречиво изложен в Коране. В данной связи он ссылается на И. Гольдциера, который считал, что нет вопроса, который был бы в Коране изложен более противоречиво ⁴⁶. Это верно, но вряд ли из такой констатации можно извлечь основания к тому, чтобы, как это делает Гольдциер, находить в раннем исламе тонкое сочетание фатализма с учением о свободе воли. С его точки зрения, те стихи Корана, в которых прокламируется предопределенность заблуждений грешника, на самом деле имеют в виду предоставление богом человеку свободы заблуждаться или идти истинным путем ⁴⁷. Если это было бы даже так, то все равно требовало бы объяснения, почему Аллах одних людей обеспечивает своим руководством, а других оставляет на произвол. Но в данном случае дело обстоит проще: в Коране нет той стройной системы взглядов по рассматриваемому вопросу, которую пытаются найти в нем Гольдциер или апологеты ислама. Противоречия в Коране по вопросу о свободе воли и предопределении имеют своей основой влияние различных периодов формирования исламского вероучения. В мекканский период преобладало учение о свободе, соответствовавшее тактике Мухаммеда в его борьбе за распространение ислама; в то время такая установка могла быть более действенной для вербовки верующих, чем фаталистическая. В дальнейшем историческая обстановка более содействовала учению об абсолютном предопределении.

С этим, правда, плохо согласуется тот факт, что в мире существует колоссальное количество зла и греха, творимых людьми. Чем в самом деле можно объяснить, что бог специально предопределил такую массу людей к тому, чтобы творить зло? Ответ на это — в традиционноалогичном религиозном духе — дает учение о дьяволе (шайтане, иблисе), много раз в одних и тех выражениях сформулированное в Коране.

Оно заключается в том, что, когда Аллах сотворил человека, он велел всем ангелам поклониться ему. Все согласились, кроме Иблиса, который отказался, мотивируя этот отказ тем, что человек сотворен из такой презренной материи, как глина (17, 63 и др.). Иблис пригрозил богу, что если он прогонит его, то он, Иблис, «погубит его (Адама) потомство, кроме немногих» (17, 64). Бог разрешил ему это: «Соблазняй, кого ты можешь из них» (17, 66). После этого Иблис занялся делом совращения людей с праведного пути, притом явно с полным успехом. Расплата же наступит на страшном суде.

Эсхатологическое учение занимает в исламе не меньшее место, чем в остальных мировых религиях. С буйной восточной фантастичностью расписывается в Коране, Сунне и в мусульманской богословской литературе картина грядущего конца света и ожидающего людей Страшного суда.

Сроки наступления этих последних событий мировой истории не связываются в исламе с приходом мессии, — когда и по какому поводу они наступят, никому неизвестно. Но это будет более чем страшно. Западный автор так суммирует учение Корана о механике страшного суда: «Перед Страшным судом произойдет ужасное землетрясение. Мать забудет своего младенца, а зверь забросит своих детенышей. Люди будут шататься как пьяные… Небо будет как расплавленная медь, горы будут подобны шерсти, носимой ветром… После первого звука трубы все, что есть на небе и на земле, за исключением немногих избранников божиих, падет замертво. После второго звука все мертвые, ожидающие своей судьбы, воскреснут. И земля засияет от света ее Господа, и раскроется книга, и приведут пророков и мучеников, и тогда будет произнесен над всеми справедливый приговор»