История религий - [2]
Критический подход к религии имеет длительную традицию, но современная критика религии связана, прежде всего, с идеями эпохи Просвещения, когда именно христианство подверглось нападкам со стороны европейской философской элиты. В это время в Англии, Франции и др. странах Европы активизируются поиски так называемой «естественной религии», основные постулаты которой можно было бы вывести из человеческой природы. Философы, стремившиеся сформулировать эти постулаты, вынуждены были обращаться помимо христианства к другим религиям, надеясь обнаружить в ходе их сравнительного анализа общие для всего человечества верования. Результатом подобных изысканий был бурный рост знаний о таких религиях, как конфуцианство, даосизм, буддизм, индуизм, ислам и т.п.
Пробудившийся в Европе интерес к религиям неевропейских народов и формирование более толерантного к ним отношения значительно расширили понятие религии, хотя для его определения продолжали пользоваться устоявшимися в западном мышлении дихотомиями: Бог — человек, сверхъестественное — естественное.
С возникновением религиоведения понятие религии не только расширилось, но и значительно обогатилось. Ученые стали исследовать различные аспекты религии: философский, исторический, социологический, психологический, филологический, антропологический и т.п. Это привело к появлению значительного числа определений религии, каждое из которых отражало тот или иной аспект этого сложного социального и личностного феномена.
В первой половине XX в., особенно после выхода в свет работ Э. Дюркгейма «Элементарные формы религиозной жизни» ((Les formes elementaires de la vie religiou, 1912) и P. Отто «Священное» (Das Heilige, 1917), весьма распространенным стало определение религии при помощи категории «святое» («священное», «сакральное»), переживания жизни в Боге и Бога в человеке (П.А. Флоренский[2]), выхода за пределы биологической природы и конструирования смыслового универсума (Т. Лукман, П. Бергер[3]) и т.п. Однако во второй половине XX в. эта категория «святое» была поставлена под сомнение. Постулат об универсальности опыта священного, по мнению многих исследователей религии, наталкивается на те же, а в чем-то и большие трудности, что и постулат об универсальности веры в Бога. Например, религиозность западного мира, начиная с эпохи Просвещения, крайне трудно определить посредством такой категории. Другие исследователи указывали на неоднозначность и размытость категории «святое». Чаще всего она вводилась без определения, иногда высказывались суждения, что священное не поддается определению, оно может только переживаться. Ясно, что подобные суждения выходили за рамки научного изучения религии. Следует признать, тем не менее, что определение религии через понятие «святое» является в современном религиоведении одним из наиболее распространенных, содержательных и близких к выявлению сущности многих феноменов, которые принято называть религиозными.
Во второй половине XX в. прослеживалась тенденция к чрезмерно широкому определению религии. Отказавшись от использования понятий «Бог», «сверхъестественное», «священное» религиоведы почти полностью стерли различия между религиозной и нерелигиозной сферами человеческой жизни. В 1950 г. вышла небольшая работа Э. Фромма «Психоанализ и религия», в которой существование религии связывалось с глубоко коренящимися в природе человека потребностями смысла и служения. На основе этого он выдвинул тезис о том, что религия имманентно присуща любому человеку и любой культуре[4].
Схожую трактовку религии предложил один из лидеров современного религиоведения Ж. Ваарденбург. В книге «Религии и религия: Систематическое введение в религиоведение» (1986) он подчеркивал, что при определении религии не следует исходить из западной схемы, жестко разделяющей естественное и сверхъестественное, мирское и надмирное, профанное и священное. Эта схема правомерна только в контексте платоновско-аристотелевской традиции. В большинстве религий утверждается наличие двух и более реальностей, которые иерархически упорядочены, но зачастую столь тесно переплетены, что не могут быть оторваны друг от друга[5]. По мнению Ваарденбурга, мы постигаем религию на абстрактном уровне прежде всего как «ориентацию», а религии как «системы ориентации». Эти системы позволяют человеку приспособиться к миру посредством «смыслозадающей рамки»[6].
Расширенная трактовка религии содержится также в фундаментальном труде американского социолога Д.М. Йингера «Научное изучение религии» (1970). В нем религия определяется как «система верований и действий, посредством которых группа людей борется с высшими проблемами человеческой жизни»[7]. Из последующего изложения становится ясным, что под «высшими проблемами человеческой жизни» Йингер понимает так называемые экзистенциальные проблемы: страх смерти, заброшенность, отчаяние, чувство вины и т.п. Религия, по его мнению, помогает смягчить человеческие несчастья и страдания, интерпретируя их как элементы высшего блага. Такое истолкование религии позволяет Йингеру сделать вывод о ее вечности и необходимости для всех людей. «Я считаю целесообразным,— пишет он,— считать каждого человека религиозным подобно тому, как мы считаем, что каждый человек говорит на каком-либо языке»
Ни одно из мифических существ не является столь же обычным для дальневосточного искусства и литературы, как дракон. В Книге первой систематически приведены самые интересные цитаты относительно драконов в Китае, выбранные из колоссального количества отрывков из китайской литературы с упоминанием этого божественного животного от древнейших времен до современной эпохи. Книга II говорит о драконе в Японии в свете фактов, приведенных во Введении и Книге I.
Предлагаемое издание посвящено богатой и драматичной истории Православных Церквей Юго-Востока Европы в годы Второй мировой войны. Этот период стал не только очень важным, но и наименее исследованным в истории, когда с одной стороны возникали новые неканоничные Православные Церкви (Хорватская, Венгерская), а с другой – некоторые традиционные (Сербская, Элладская) подвергались жестоким преследованиям. При этом ряд Поместных Церквей оказывали не только духовное, но и политическое влияние, существенным образом воздействуя на ситуацию в своих странах (Болгария, Греция и др.)
Книга известного церковного историка Михаила Витальевича Шкаровского посвящена истории Константино польской Православной Церкви в XX веке, главным образом в 1910-е — 1950-е гг. Эти годы стали не только очень важным, но и наименее исследованным периодом в истории Вселенского Патриархата, когда, с одной стороны, само его существование оказалось под угрозой, а с другой — он начал распространять свою юрисдикцию на разные страны, где проживала православная диаспора, порой вступая в острые конфликты с другими Поместными Православными Церквами.
В монографии кандидата богословия священника Владислава Сергеевича Малышева рассматривается церковно-общественная публицистика, касающаяся состояния духовного сословия в период «Великих реформ». В монографии представлены высказывавшиеся в то время различные мнения по ряду важных для духовенства вопросов: быт и нравственность приходского духовенства, состояние монастырей и монашества, начальное и среднее духовное образование, а также проведен анализ церковно-публицистической полемики как исторического источника.
Если вы налаживаете деловые и культурные связи со странами Востока, вам не обойтись без знания истоков культуры мусульман, их ценностных ориентиров, менталитета и правил поведения в самых разных ситуациях. Об этом и многом другом, основываясь на многолетнем дипломатическом опыте, в своей книге вам расскажет Чрезвычайный и Полномочный Посланник, почетный работник Министерства иностранных дел РФ, кандидат исторических наук, доцент кафедры дипломатии МГИМО МИД России Евгений Максимович Богучарский.
Постсекулярность — это не только новая социальная реальность, характеризующаяся возвращением религии в самых причудливых и порой невероятных формах, это еще и кризис общепринятых моделей репрезентации религиозных / секулярных явлений. Постсекулярный поворот — это поворот к осмыслению этих новых форм, это движение в сторону нового языка, новой оптики, способной ухватить возникающую на наших глазах картину, являющуюся как постсекулярной, так и пострелигиозной, если смотреть на нее с точки зрения привычных представлений о религии и секулярном.