История разведывательных служб Израиля - [189]

Работа «Шин Бет» в сфере внутренней безопасности имеет более серьезную правовую основу в виде нескольких законов о подрывной деятельности и шпионаже против Израиля. До сих пор действует порядок введения чрезвычайного положения, установленный англичанами в 1945 году и использовавшийся для подавления как палестинских арабов, так и евреев. Он позволял английской армии, а потом и Силам обороны Израиля арестовывать и депортировать нежелательных лиц в «закрытые районы», куда не допускались другие лица, в том числе журналисты. В 1966 году эти полномочия были переданы от вооруженных сил полиции, но на практике все решения принимаются в «Шин Бет». В 1955 и 1957 годах были приняты дополнительные законы в этой сфере.

Может ли это причинить какой-то вред, если руководителей спецслужб сделать подотчетными парламенту? Сторонники сохранения существующего порядка указывают на то, что парламентарии постоянно дают утечки информации — прямо в традициях второй древнейшей профессии этой библейской земли. Ни один секрет нельзя доверить сколько-нибудь многочисленному комитету кнессета. Сторонники сохранения «статус-кво» указывают также на то, что премьер-министр отвечает за действия всего кабинета. Его можно обвинить, если «Моссад» или «Шин Бет» совершат что-то недопустимое, и в случае необходимости премьер уйдет в отставку.

Однако в Израиле у министров выработалась любопытная привычка: не принимать на себя ответственность.

Остается единственный механизм — практически безвластный гражданский «государственный инспектор». Обычно это мудрый отставной судья, на которого возложена обязанность следить за всеми государственными органами, в том числе и за спецслужбами. При всем разнообразии государственных органов у них есть одна общая черта: они обычно игнорируют доклады инспектора, содержащие красноречивую статистику и суровую реальность, отражающие бесхозяйственность, казнокрадство и коррупцию в этих органах.

Государственный инспектор имеет доступ к бюджетам «Моссада» и «Шин Бет», но не к информации о тайных операциях, которая могла бы объяснить эти расходы. Без этой информации он не может составить своего собственного представления и ему не остается ничего другого, как принять на веру объяснения руководителей спецслужб.

Даже в тех случаях, когда этим службам требуется несколько миллионов долларов сверх бюджета, они могут обратиться в бюджетный комитет кнессета и, сославшись на то, что это нужно «для важной миссии», получить дополнительные ассигнования.

Израиль практически с момента своего создания в 1948 году находится в состоянии войны. Он окружен враждебными государствами, постоянно подвергается угрозе терроризма, и поэтому правила игры, используемые израильскими спецслужбами, существенно отличаются от тех, какими руководствуются аналогичные американские и западноевропейские службы. Многие секреты здесь нужно хранить гораздо строже, чем в других странах, так как малейший просчет в вопросах безопасности может привести к человеческим жертвам в Израиле.

Цензура оправданна, когда речь идет о битвах, которые еще продолжаются, когда контртеррористические подразделения выполняют свои миссии, о методах работы разведки, именах ее сотрудников и осведомителей, чья жизнь может находиться под угрозой. Но эти аргументы представляются убедительными, только если они не доводятся до крайности.

Когда Израиль отказывается сообщать что-либо о своих разведслужбах, которыми он может гордиться, это выглядит просто глупо. У авторов этой книги ушло несколько дней на то, чтобы получить из аппарата премьер-министра четкий ответ относительно полного названия «Моссада».

Нам хотелось точно знать полное название этой организации на английском языке, так как оно используется в официальной переписке. Мы знаем, что агентство не часто пишет официальные письма, но, принимая во внимание его официальные связи с другими разведками, «Моссад» должен иметь какое-то название, которое можно было бы написать на его официальном бланке.

Чиновники давали нам разные названия. В какой-то момент нам посоветовали почитать доклад «государственного инспектора», но там кет данных о бюджете разведок, к тому же этот доклад на иврите, а названия агентств могут иметь различный перевод.

В конце концов помощник премьер-министра по связям с прессой дал нам ответ и следующее объяснение: «Я потратил на это уйму времени. Наконец, мне пришлось спросить самого директора «Моссада», который отнесся к этому с большим подозрением и никак не мог понять, зачем мне это нужно. Но я все же узнал это для вас». И с триумфальным видом, как бы сообщая нам страшную тайну, он прошептал: «Израильская секретная разведывательная служба (The Israeli Secret Intelligence Service — ISIS)». Это угрюмое сокращение, напоминающее британскую СИС, является бледной копией — только для официальных иностранцев — подлинного и гордого названия «Моссад» — Институт разведки и специальных задач (Institute for Intelligence and Special Tasks).

Ответить на вопрос о том, кто сегодня является директором агентства, значительно проще, и пресс-офицер премьера говорит напрямую: «Этого я вам не могу сказать». И это еще одна очевидная глупость. Имя директора «Моссада» известно всем разведкам мира, и многие бывшие работники «Моссада» и «Шин Бет» считают, что огласка имен руководителей этих служб не принесла бы никакого вреда. Особенно с учетом того, что имя руководителя столь же важной разведслужбы — «Амана» — разрешено публиковать.