История разведывательных служб Израиля - [186]

Вся эта суета выглядела явным абсурдом, когда в феврале 1989 года анонимный шеф «Шин Бет» с большой помпой отметил свое 44-летие. Израильские газеты оповестили мир, что этот человек был разведен, что в настоящее время его спутницей является известная светская львица, которая при содействии его секретарей и других работников «Шин Бет» организовала для него грандиозную «вечеринку-сюрприз».

Торжество состоялось в Кафетерии иерусалимского Музея Израиля. В числе 150 гостей были министры, члены кнессета и даже журналисты. Газеты сообщали, что работники «Шин Бет» крепко напились, их знаменитый анонимный шеф играл на трубе свои любимые мелодии, а вся вечеринка продолжалась до трех часов утра.

Бывший работник «Шин Бет», аскетический премьер Шамир, пришел в ярость, когда узнал об этом вызывающе публичном празднестве. Шамир знал, что газетные сообщения были просто подарком иностранным спецслужбам, собиравшим досье на нового директора «Шин Бет». Премьер вызвал его на ковер, а затем сделал так, чтобы сообщения об этой выволочке утекли в прессу.

Это на первый взгляд тривиальное событие стало водоразделом в 40-летней истории агентства внутренней безопасности. Все секреты тайного братства — от пыток и лжесвидетельств до полночных пирушек — стали достоянием гласности. Полушутливо говорили, что предыдущие руководители «Шин Бет», застигнутые врасплох толпой любопытных, реагировали бы по-разному: Иссер Харел отправил бы им по почте бомбы-посылки, Йозеф Хармелин оказался бы в ступоре, Аврахам Ахитув их всех расстрелял бы, а Аврахам Шалом приказал бы забить их насмерть.

Приглашение репортеров на вечеринку по случаю дня рождения шефа «Шин Бет» не было бескорыстным. Любого журналиста, столь близкого к спецслужбам, рано или поздно попросят оказать им одну-две услуги. Работники разведки время от времени прямо выходят на журналистов и предлагают им не углубляться в вопросы, детальное освещение которых может иметь отрицательные последствия для безопасности Израиля. Каждый репортер сам волен решать, как ему поступить, но всем ясно, что в небольшой стране лучше иметь хорошие отношения с источниками в военных и разведывательных кругах. Если личные обращения не возымеют действия, то в распоряжении правительства всегда есть элемент принуждения в лице цензора.

Журналисты и редакторы почти всегда играют по правилам и часто получают неофициальные интервью от премьер-министра, министра обороны и даже от руководителей разведслужб. Власти хотят, чтобы пресса понимала, какие факты стоят за тем или иным официальным решением, но они верят, что сами факты, имеющие отношение к национальной безопасности, не будут преданы огласке. Эта уникальная система сложилась в 1949 году, вскоре после окончания войны за независимость.

Первый премьер Давид Бен-Гурион мог продолжать использовать старые чрезвычайные правила, относящиеся к периоду Британского мандата, для ограничения прессы и других свобод. Он, однако, предпочитал играть в демократию при одновременном сохранении возможности использования чрезвычайных мер, когда считал это необходимым. Бен-Гурион убедился, что редакторы газет могут быть идеальными партнерами, готовыми добровольно подчиняться цензуре. Было даже подписано официальное соглашение, не имевшее юридической силы, но очень живучее.

По соглашению 1949 года начальник генерального штаба и министр обороны назначают кадрового бригадного генерала с опытом службы в войсках и разведке на пост военного цензора. Организационно цензура является частью «Амана», и ее аппарат насчитывает 70 человек военных и гражданских служащих, расположенных в двух точках — Тель-Авиве и Иерусалиме.

В соглашении также отмечается, что честь журналиста, радио- или телерепортера, как израильского, так и иностранного, обязывает его представлять свои материалы в цензуру. Для бригадного генерала Ицхака Шани — начальника военной цензуры с 1977 года — это был вопрос чести. «Каждый репортер обязан представлять материал в цензуру. Кто этого не делает — тот преступник!»

Человек, руководящий этой системой, признает, что это уникальный институт среди демократических стран, поскольку Израиль является единственной страной, где постоянно действует узаконенная военная цензура. Он пользуется такими же правами, как и вооруженный ножницами его предшественник — цензор в период Британского мандата на управление Палестиной. Но в наши дни степень добровольного сотрудничества гораздо выше.

Если входящие в «комитет редакторов» издания нарушают установленные цензурой правила, то эти вопросы рассматриваются специальным судом, в состав которого входят цензоры и журналисты. Суд может принять решение о наложении штрафа и даже о временном закрытии издания.

Цензоры могут закрыть газету даже без этой судебной процедуры. Они принимали такого рода решения в 1952 и 1984 годах в связи со скандалами вокруг «Шин Бет». Закрытию чаще подвергались арабские газеты в Иерусалиме и на оккупированных территориях, особенно после начала интифады в 1987 году.

Решения суда можно обжаловать в апелляционной инстанции, состоящей из старшего офицера вооруженных сил, журналиста и видного политика. Кроме того, жалобу можно подать в Верховный суд Израиля.