История разведывательных служб Израиля - [172]

Мустафа отблагодарил своего любимого лидера, организовав уничтожение ненавистного карикатуриста. Он был очень настойчив: в апреле 1987 года его уже выдворяли из страны как нежелательного иностранца, но в июле он вернулся под чужим именем и организовал убийство Адхами. Когда в апреле он уезжал, то оставил свой арсенал — чемодан со взрывчаткой — своему близкому другу Совану.

Арестованный в августе Сован под давлением следователей, подозревавших его в причастности к убийству Адхами, сначала рассказал о Мустафе, а потом ошеломил их, признавшись, что он с самого начала работал на Израиль.

Сован сказал, что вот уже много лет он получает ежемесячное денежное содержание около 1 тыс. долларов от израильской разведки. Уроженец Восточного Иерусалима, в то время находившегося под юрисдикцией Иордании, он в 1967 году вместе со всей частью города оказался под властью израильтян. Как и многие другие палестинцы, не видевшие перспектив на оккупированном Западном берегу, он уехал учиться в Ливан. В Бейруте его завербовала ООП.

Во время визита к родственникам в Нублус на Западном берегу он был задержан «Шин Бет». Однако вместо того чтобы предъявить ему обвинение в поддержании контактов с враждебными элементами, израильтяне его перевербовали. Это был типичный вариант вербовки палестинца, родственники которого, проживавшие на Западном берегу, могли пользоваться какими-то благами, в то время как сам агент мог работать или учиться за границей, да еще и получать деньги в качестве решающего фактора закрепления.

Когда Сован переехал в Англию, израильтяне даже оплачивали его квартиру. Его направляли в Ливан и Францию, где он подружился с Мустафой. Однажды израильтяне дали ему миниатюрный радиомаяк, который он носил в кармане и включал каждый раз, когда встречался с представителем ООП, облегчая тем самым работу израильским бригадам наружного наблюдения. Он был одним из многих осведомителей на Ближнем Востоке и в Европе, работа с которыми велась совместно «Моссадом» и «Шин Бет» в своей нескончаемой войне с палестинскими террористами.

Сован рассказал британской полиции, что он пытался прекратить отношения с израильской разведкой, но это не та работа, с которой можно просто так уволиться. И неудивительно, поскольку он смог проникнуть в круги, близкие к самому Арафату. Сован сумел достичь того, к чему всегда стремилась израильская разведка.

В момент расстрела карикатуриста Адхами Сован был в отпуске в Израиле, встречаясь со своими родственниками и кураторами из израильской разведки. Он представлял такую ценность, что израильтяне не могли удержаться от того, чтобы не отправить его снова в Лондон, несмотря на опасения Сована, что убийство может поставить его под угрозу провала. Он также рассказал своим израильским хозяевам о чемодане, который оставил у него Мустафа, но израильтяне посоветовали ему проявлять терпение и ждать, когда кто-то придет и избавит его от этого чемодана.

Руководители Сована не проявили достаточной осмотрительности, решив продолжать форсировать операцию, которая развивалась вполне успешно. Убийство Адхами все изменило, но израильтяне действовали так, как будто Сован мог работать в прежнем режиме. Хуже того, они позволили ему сидеть на целом складе оружия, что и привело к провалу. Израильская разведка не сделала никаких выводов из своих недавних ошибок.

Оказавшись в руках британской полиции, Сован, спасая свою шкуру, рассказал все. Он назвал всех израильских оперативных сотрудников, работавших под прикрытием посольства Израиля в Лондоне, у которых был на связи. Сован полагал, что эти признания помогут ему в глазах британского правосудия, но он ошибался. Он получил 11 лет тюрьмы.

Этот приговор суда дал импульс для жестких действий британских властей против израильской разведки. 17 июня 1988 г. правительство Ее Величества приняло беспрецедентные меры в отношении шпионов дружественной страны: был выдворен атташе Apex Регев, виза другого израильского дипломата, Якова Барада, находившегося в то время в отпуске в Израиле, была аннулирована. Британский Форин оффис, обычно не склонный обсуждать проблемы разведки, конкретно назвал Регева и Барада сотрудниками «Моссада». Барад работал еще с одним палестинским агентом, Баширом Самарой, который также входил в состав лондонской группы «Форс-17».

Вскоре Израиль отозвал еще троих агентов, работавших под прикрытием израильского посольства. То ли это было проявление доброй воли Израиля, пытавшегося нормализовать отношения с британской «МИ-5», либо это была реакция на твердое требование британской контрразведки о свертывании деятельности лондонской резидентуры «Моссада».

Британские власти были в ярости. Возможно, они ожидали, что израильтяне предупредят их о готовящемся покушении на карикатуриста. На это, конечно, было трудно рассчитывать, так как израильтянам пришлось бы расшифровать своего агента в составе «Форс-17», но англичане надеялись, что после инцидента израильтяне детально проинформируют своих британских партнеров. Но даже умолчав об агенте, израильтяне могли бы сообщить британцам о взрывчатке, хранившейся в квартире Сована.