История Рампы - [41]

— А вы кто такой?

Я обернулся и увидел рядом с собой первого помощника капитана.

— Третий механик, сэр, — ответил я.

— Тогда почему вы не в форме?

— Я подвахтенный механик, сэр, поднялся на брот в Шербуре и сразу же заступил на вахту.

— Гм, — сказал первый помощник. — Немедленно наденьте форму, на борту должен быть порядок.

И он удалился с таким достоинством, словно был первым помощником на каком-нибудь океанском лайнере вроде «Куин Мэри», а не на грязной, ржавой, полуразвалившейся посудине.

Зайдя на камбуз, я передал заказ главмеха.

— Это вы новый третий? — раздался голос у меня за спиной. Я обернулся и увидел только что вошедшего второго механика.

— Да, сэр, — ответил я. — Я как раз иду надевать форму, а потом хочу чего-нибудь поесть. Он кивнул.

— Я составлю вам компанию. Первый помощник только что пожаловался, что на вас нет формы. По его словам, он решил было, что вы корабельный «заяц». Я ему сказал, что вы только что поднялись на борт и сразу заступили на вахту. — Он пошел со мной и показал мою каюту, которая была напротив его собственной. — Когда будете готовы, позовете меня, — сказал он, — и пойдем ужинать.

В свое время мне пришлось отдавать всю форменную одежду в переделку, чтобы она пришлась мне впору. Теперь, стоя в форме моряка торгового флота, я думал, что бы сказал мой Наставник, Лама Мингьяр Дондуп, если бы меня увидел. Я даже фыркнул от смеха, представив, какую сенсацию произвел бы в Лхасе, появившись в подобном одеянии. Я позвал второго механика, и вместе мы пошли в офицерскую кают-компанию ужинать. Капитан уже сидел за столом и лишь коротко взглянул на нас из-под кустистых бровей.

— Тьфу! — сказал второй механик, когда перед ним поставили тарелку с первым блюдом. — Все то же старое свиное пойло. Хоть бы раз приготовили что-нибудь другое для разнообразия.

— Мистер! — Голос капитана чуть не сорвал нас с мест. — Мистер! Вечно вы жалуетесь, вам будет лучше перейти на другое судно, когда мы придем в Нью-Йорк.

Послышался чей-то подавленный смешок, сменившийся смущенным покашливанием, когда капитан сердито взглянул в ту сторону. Остаток ужина проходил в полном молчании, пока капитан не ушел, покончив с едой раньше нас.

— Проклятая посудина, — заметил один из офицеров. — Во время войны дед был «Первым Джимми*» и служил в британском военном флоте. Он ходил на транспорте и теперь не может отвыкнуть от прежней системы.

* Первым помощником.

— А вы тоже хороши, придурки, вечно скулите, — сказал другой голос.

— Нет, — шепнул мне второй механик, — он не американец. Он всего лишь пуэрториканец, который насмотрелся американских фильмов.

Я очень устал и перед тем, как лечь спать, вышел на палубу. С подветренного борта матросы сбрасывали в море горячую золу и прочий мусор, скопившийся за время стоянки в порту. Была небольшая килевая качка, и я ушел к себе в каюту. Переборки в ней были сплошь заклеены фотографиями голых девиц. Я сорвал все эти плакаты и швырнул в корзину для мусора. Раздеваясь и укладываясь спать, я уже не сомневался, что справлюсь и с этой работой.

— Пора! — послышался громкий голос, чья-то рука открыла дверь и щелкнула выключателем.

Неужели пора? — подумал я про себя. Да ведь я только что уснул. Но бросив взгляд на часы, я мигом вывалился из койки и, наспех умывшись и одевшись, побежал завтракать. В кают-компании в этот час было пусто, и я быстро поел в полном одиночестве. Взглянув мельком на первые лучи рассвета за бортом, я поспешил по стальным трапам в машинное отделение.

— А вы пунктуальны, — заметил второй механик. — Это мне нравится. Докладывать не о чем, только в туннеле гребного вала сейчас двое смазчиков. Ну, ладно, я пошел, — сказал он, тяжело зевнув.

Двигатели глухо рокотали, ритмично и монотонно, с каждым оборотом приближая нас к Нью-Йорку. У топок «черная братия» кочегаров следила за огнем, подбрасывая и вороша уголь, удерживая пар у самой красной черты. Из туннеля гребного вала выползли двое мокрых от пота и грязных смазчиков. Удача меня не покидала, температура была в норме, докладывать было не о чем. Мне сунули в руки промасленные бумажки, — расход угля, процентное содержание двуокиси углерода и прочие сведения. Я поставил подпись, сел и заполнил вахтенный журнал машинного отделения за свою вахту.

— Ну, как он себя ведет, мистер? — спросил главмех, гремя ботинками по сходному трапу.

— Все в порядке, — ответил я. — Все в норме.

— Хорошо, — сказал главмех. — Хотел бы я и этого… капитана привести в норму. Он говорит, что за прошлый рейс мы сожгли слишком много угля. А что я могу сделать? Приказать вам сесть на весла?

Он со вздохом надел очки в стальной оправе, прочитал записи в вахтенном журнале и расписался.

Корабль, пыхтя от натуги, рассекал воды бурной Атлантики. День шел за днем в монотонном однообразии. Атмосфера на корабле была безрадостная. Палубные офицеры презрительно относились к людям из машинного отделения. Капитан был мрачным типом, воображавшим, что он командует трансатлантическим лайнером, а не старым грузовым корытом. Даже погода была скверная. Однажды я всю ночь не мог заснуть из-за сильной качки и вышел на палубу. Ветер заунывно выл и свистел в такелаже, больно напоминая мне о том времени, когда я стоял на крыше Чакпори вместе с ламой Мингьяром Дондупом и Джигме, готовясь к путешествию в астрал. В средней части судна у подветренного борта чья-то одинокая фигура, отчаянно вцепившись в леер, дергалась в судорожных позывах, «чуть не выворачиваясь наизнанку», как позже сказал этот человек. Я был совершенно невосприимчив к морской болезни и немало потешался, глядя, как она валит с ног просоленных морских волков. Подсветка нактоуза на мостике излучала вверх слабое сияние. В капитанской каюте было темно. Волны, разбиваясь о нос корабля, окатывали палубу до самой кормы, где стоял я. Корабль, словно обезумевшее существо, переваливался с волны на волну, да еще при сильной бортовой качке. Его мачты описывали в ночном небе немыслимые дуги. Далеко по правому борту нам навстречу шел атлантический лайнер с полными огнями, выписывая по дороге такие кренделя, что его пассажирам было, надо думать, очень неуютно. Он шел очень быстро, подгоняемый попутным ветром, поскольку все его надстройки служили хорошим парусом. Скоро он будет на подходе к Саутгэмптону, — подумал я, собираясь спускаться вниз.