История призрака - [132]

Некоторые из них ещё держатся и работают. Я ездил в один такой, в Авроре. Там я старался находиться подальше от проектора, чтобы не мешать ему. Аудиосистема фильма состояла из сотен маленьких автомобильных громкоговорителей и приёмников, в основном включенных погромче. Да, там было полно подростков, которые ездили в кинотеатр для автомобилистов, в основном, для того, чтобы знакомиться, слоняться вокруг хихикающими группами, украдкой залезать дружкам в плавки и пить тайком пронесённое спиртное. Это меня не огорчало. Я мог припарковаться впереди, сесть на капот своей машины, прислонившись спиной к ветровому стеклу, заложить руки за голову, и наслаждаться фильмом до самого конца.

(Обычно я брал Боба с собой. Он сидел на приборной панели. Я всегда считал, что делаю ему одолжение, хотя, задним числом, мне кажется, что он так делал ради обмена опытом. За компанию.)

В любом случае, речь о том, что я видел много фильмов. Так что я понимаю, о чём говорю, когда выражаюсь, что я вошёл в Проход, открытый моей ученицей и приземлился в первом действии фильма.

Холодная вода обрушилась на нижнюю половину моего тела, а через секунду волна ударила меня в середину спины, чуть не сбив с ног. После минувших дней приглушённых физических раздражителей, я пошатнулся и задохнулся от внезапного шока полнейшего восприятия. Солёные брызги наполнили мой рот.

Я должен был ожидать чего-то такого. Это мир духов, где нет нематериального. Гравитация, тепло, холод, свет — все они были сейчас так же реальны, как я. Я снова был штатским. Здесь не прокатят никакие забавные призрачные фокусы, типа смыться вместе с холодной водой.

Я отплевался, восстановил равновесие и огляделся. Я был в десяти ярдах от галечного пляжа. Освещение было серым и каким-то гнетущим. Пляж поднимался на пару футов над уровнем воды, может быть, через двести или триста ярдов, и далее простирался вплоть до подножия гранитного утеса.

По пляжу были разбросаны... штуковины. Представьте себе гнездо из детской игры. Теперь представьте в нём детёнышей дикобраза размером с самосвал. Вот это и притаилось там: какие-то массивные, сонные твари, их тела, в основном, зарылись в землю. Каждый зверь ощетинился несколькими огромными, длинными и острыми шипами семи или восьми футов длиной, торчащими в разные стороны из его горба — наряду с сотнями других колючек примерно в четыре раза короче. Они были разбросаны в отчасти упорядоченной схеме по всему пляжу между мной и утесом, их бока неторопливо раздувались от дыхания.

Мой взгляд переместился на скалы, на приземистые, уродливые, бесформенные на вид строения на их вершинах. На их фасадах были вырезаны узкие щели. В нескольких местах на поверхности скалы камень обвалился под очень острым углом. Особо проворная обезьяна, возможно, смогла бы добраться до вершины. Все эти места были защищены колючей проволокой и окружены дотами, что сделало бы восхождение особо болезненной формой самоубийства.

Прохладный ветер, воняющий тухлым мясом, веял над галькой и песком, и развевал водружённое над строениями кроваво-красное знамя, на лицевой стороне которого выделялась чёрная свастика в белом круге. Я тупо смотрел на него с полминуты, в то время как ещё одна волна ударила меня в спину и нарушила моё равновесие. Потом меня стукнуло, где я уже видел это раньше: в первом эпизоде «Спасти рядового Райана».

— Ох, дерьмо, — выдохнул я.

Это была Небывальщина, мир духов, и существа с мощным умом и волей могли изменять мир по своему вкусу. Злой Боб был частью Боба Черепа, который был на службе у этого ничтожества по имени Кеммлер, который, видимо, был убит за всё хорошее когда-то во время Второй Мировой Войны. Злой Боб поработал над оформлением, когда разрабатывал защиту для оперативного штаба своей начальницы.

Сквозь бойницы расположенного на вершине скалы бункера были видны вспышки от выстрелов. Пули, светящиеся бледно-пурпурным светом, врезались в пляж у самой кромки воды, а затем направлялись прямо на нас. Шлепко-шипящий звук от столкновения добирался до нас за секунду до дребезжащих громогласных оружейных залпов.

— Отойти за меня! — крикнул я своей призрачной команде. Я услышал, как они зашлёпали по воде, незамедлительно выполняя мой приказ.

Зашибись. Пока я был духом в мире духов, я мог бы вполне воспользоваться этим преимуществом. Поскольку у меня на самом деле не было моего старого плаща, хотя я носил его с тех пор, как Кармайкл поднял меня с рельсов, я не видел причины, по которой я не должен носить и мой браслет-оберег. Я сосредоточился на левом запястье, даже не глядя на него, напрягая волю, а потом обхватил руку привычным жестом, чтобы убедиться, что браслет прощупывается через рукав плаща. Когда я проверил, я почувствовал, как запястье слегка оттянул их небольшой, знакомый вес — цепочки, сплетённой из разных металлов, и болтающихся подвесок из амулетов в виде средневековых щитов.

— Ха! — пробормотал я и начал закачивать в него свою волю, чтобы поставить щит.

Мощный удар швырнул меня в сторону. Я упал в холодную воду и ушёл на дно.

Ярко-красная энергия, замаскированная под пули, пробилась сквозь воду в том месте, где я только что стоял. Ругаясь, я вылез из воды и увидел, как один из снарядов угодил в призрака-защитника, стоявшего позади меня. Пулевое ранение было таким же, как на живом теле, за исключением одной детали: крови не было. Вместо этого, пуля оторвала у духа часть руки и выбила струю прозрачной эктоплазмы, разлетевшейся вокруг него. Он почти не отреагировал, лишь задержал взгляд на своей руке так, будто был слегка озадачен.