История подводного шпионажа против СССР - [7]

Разумеется, с самого начала «Кочино» была предназначена для выполнения других задач. Она была последней лодкой, вступившей в строй в годы Второй мировой войны, и вышла в море через две недели после того, как была сброшена первая атомная бомба. Подлодки «Кочино» и «Таск» были оснащены шнорхелями и другим усовершенствованным оборудованием и включены в программу ВМС США по модернизации подводных сил с целью увеличения их подводной скорости. Фактически это была программа по созданию подводных охотников за подводными лодками. В этом качестве подводные лодки оказались новичками. Когда за несколько месяцев до похода ученые провели проверку лодок «Кочино» и «Таск», то обнаружили, что и экипажи, и строители так мало знакомы с пассивной системой гидролокаторов, что самые главные ее элементы-гидрофоны не были даже подключены. Поэтому обе лодки были направлены в Лондондерри, чтобы потренироваться совместно с англичанами, которые значительно больше преуспели в освоении этих систем.

Именно в Лондондерри Остин и догнал «Кочино». На борту лодки теперь находился гражданский специалист по гидролокаторам Роберт Фило. Противолодочные учения считались настолько важными, что в них принял личное участие командир соединения кораблей Р. Бенсон, завершивший свой визит на лодке «Таск», которой командовал Р. Вортингтон.

Как и Бенитес, Вортингтон вступил в командование подлодкой накануне этого похода. Оба скептически воспринимали свою роль в шпионаже. Бенитес полагал, что это была менее важная задача, чем обучение личного состава искусству ведения истинно подводной войны. Остин же считал, что ему известно больше. К тому же шпионское оборудование было его призванием. Остину нравилось думать: «Я должен сделать что-то сказочное. Вот я какой!»

Но если все эти рассуждения были второй натурой Остина, то другие так не рассуждали. Его специальное оборудование должны были установить на судоверфи в Портсмуте (Англия), где сами рабочие верфи были сбиты с толку доселе неизвестными приспособлениями. «Ну, что же вы, это просто изоляционные трубки, – вспылил Остин, прикрепляя коаксиальный кабель, который рабочие, казалось, не могли правильно установить. – Это же обычный полудюймовый коаксиальный кабель. Мне кажется, что вы должны уметь разбираться в схемах. Почему вы не можете просто следовать схеме?»

Остину не терпелось приступить к работе. Для него сооружалась небольшая каюта на той же палубе, где и пост управления рулями, по соседству с радиорубкой. Он готов был присоединить коаксиальный кабель к прибору, который сам называл своим черным ящиком. Фактически же этот прибор был окрашен в обычный серый цвет и сконструирован для того, чтобы перехватывать советские телеметрические радиосигналы, которые неизбежно передаются при испытательных пусках ракет. В стоячем положении ящик имел высоту около 45 см и предназначался для записи сигналов на тонкую магнитную ленту. Этот ящик и был самой чувствительной и секретной аппаратурой на борту лодки. Кабель от него предстояло провести сквозь прочный корпус лодки для соединения с новыми «ушами», прикрепленными к легкому корпусу. Эти специальные антенны действительно были похожи на уши. Они состояли из небольших пучков коаксиального кабеля, прикрепленных на небольшом расстоянии по обеим сторонам лодки. С этими пучками кабеля, добавленными к великому множеству обычных антенн, «Кочино» выглядела как иноземное чудовище из заурядного боевика.

К середине августа 1949 года секретное оборудование было установлено, и «Кочино» вышла из Портсмута вместе с «Таск» и двумя стандартными подлодками «Торо» (бортовой номер SS-422) и «Корсар» (бортовой номер SS-435). Они совершали плавание с соблюдением полного радиомолчания, имитируя патрулирование в период войны. Никто на берегу не должен был знать, где они находятся. Покинув Англию, лодки должны были исчезнуть. Через несколько часов после отплытия сальники вокруг кабелей Остина не выдержали напора забортной воды, и в результате этого ему пришлось принять в своей маленькой каюте неприятный холодный душ. Провозившись некоторое время, он подтянул сальники, и течь прекратилась. Но если сальники снова не выдержат, то ему придется обрубить свои кабели, и на этом его миссия в этом походе будет закончена.

К этому времени экипаж уже догадывался, что поход будет необычным, поскольку большинству стало ясно, что новый член экипажа не является тем, за кого себя выдает. Остин хоть и носил на своей форменной одежде эмблему радиста, но фактически работал на группу контрразведки ВМС, легендарную дешифровальную службу перехвата и расшифровки радиопереговоров японских ВМС в годы Второй мировой войны. Это держалось в секрете, но каждый член экипажа понимал, что простой радист не будет так близко общаться с командиром лодки.

И все же подводники есть подводники. Самыми популярными среди них являются парни, знающие интересные морские байки. Так было и на «Кочино», где треть экипажа принимала участие во Второй мировой войне. Остин принес свои байки с тех времен, когда служил на крейсерах, и разыгрывал из себя морского волка, завоевывая друзей. Да и как не стать друзьями, когда каждый занимал еще теплую койку другого из следующей смены. Экипаж состоял из трех смен, живущих по времени трех разных часовых поясов. Одна смена жила по стандартному восточному поясному времени, другая – по времени Гонолулу, а третья по времени Индийского океана. Соответственно были три смены операторов гидролокаторов, оружейников, коков, радистов и т. д.