История подводного шпионажа против СССР - [23]

Из стычек подводников были сделаны и другие выводы. Обе стороны все больше осознавали, что хотя шнорхель и произвел революционные изменения в подводной войне, тем не менее возможности подводных лодок оставались весьма ограниченными. При длительном нахождении в подводном положении экипажи задыхались, и лодки вынуждены были всплывать, становясь очень уязвимыми. Для американских подводных сил было ясно, что атомные подлодки Риковера не должны оставаться антикварными редкостями. Настало время этим лодкам выходить на оперативный простор.

Атомные лодки Риковера, казалось, имели бесконечный источник энергии. Реакторы расщепляли атомы, превращали воду в пар достаточной мощности, чтобы вращать гребной винт, и лодка имела возможность плавать дальше и быстрее, чем дизельные лодки. Они могли производить собственный кислород и устранять излишки углекислого газа из воздуха лодки. Они способны были находиться под водой в течение всего похода.

Многоцелевые атомные подлодки начали выполнять задачи, в точности повторявшие те, которые впервые выполняли дизельные лодки, безнаказанно вторгаясь в советские воды. Приказы оставались прежние: подходить близко к советским кораблям и еще ближе к советскому побережью. Разрешается любой риск. Но не попадаться.

Так, в конце 1960 года капитан первого ранга У. Беренс провел атомную подводную лодку «Скипджек» (бортовой номер SSN-585) в устье длинного канала для морских судов, который ведет к Мурманску. Он приблизился к советскому порту так близко, что офицеры через перископ могли увидеть пирс, находившийся в 30–40 метрах. Пожалуй, они подошли ближе, чем хотелось бы командованию ВМС, по крайней мере, ближе, чем командование хотело бы это признать. Действительно, перед тем как лодка проникла в канал, моряки видели, как один из офицеров отключил автопрокладчик, регистрировавший движение лодки, чтобы не осталось письменного подтверждения вторжения. Позднее, во время того же похода лодка наблюдала за ходовыми испытаниями первой советской дизельной подлодки типа «Гольф», которая была специально построена для вооружения баллистическими ракетами. Командир «Скипджек», который поначалу удивлял часть экипажа своей медлительностью и старомодностью, доказал, что он может действовать так же рискованно, как и другие командиры, что он может быть одним человеком на берегу и совершенно другим в море, особенно в советских водах.

В этом смысле он был не одинок. То была эра бесшабашных командиров атомных подлодок, которые, казалось, унаследовали от своей службы на дизельных лодках один принцип: никаких ограничений в методах выполнения задач. На Тихом океане пара командиров выключали атомный реактор для уменьшения шумового фона, чтобы записать шумовые автографы советских кораблей, и оказалось, что их лодки дрейфовали на слишком большой глубине. Другая подлодка, идя под перископом, столкнулась с советской лодкой, которая всплывала из глубины. Однако наиболее срочной задачей являлось выяснение, на какой стадии находится Советский Союз в деле создания атомных подводных лодок. Хотя некоторые высокопоставленные деятели в США и сомневались, но постепенно стало ясно, что Советский Союз начинает производство трех типов атомных лодок: типа «Хотель», вооруженная тремя баллистическими ракетами; типа «Эхо», вооруженная крылатыми ракетами корабль-корабль, и «Новембер» – многоцелевая. Первые разведданные показывали, что эти лодки были такими несовершенными и шумными, что в ВМС США их прозвали «клушами». Ни лодки типа «Гольф», ни «Хотель» не были готовы к выходу на патрулирование.

Было ясно, что США выиграли гонку по расстановке ракетных лодок у побережья противника в зоне дальности стрельбы. 4 дизельных подлодки с примитивными ракетами «Регулус» выходили в Тихий океан в 1959 и 1960 годах, а первую атомную подлодку «Джордж Вашингтон» (бортовой номер SSBN-598) с ракетами «Поларис» решились отправить в Атлантику только в ноябре 1960 года. Подлодки с ракетами «Регулус» проводили так много времени в ужасную погоду у берегов Советского Союза, что их экипажи стали называть себя членами «яхт-клуба на севере Тихого океана». Подлодка «Гроулер» (бортовой номер SSG-577) получила тяжелые повреждения, налетев на плавучую льдину у берегов Камчатки, недалеко от советской базы Петропавловск. Между тем программе «Поларис» оказывалась беспрецедентная поддержка. Президент Эйзенхауэр предоставил словоохотливому контр-адмиралу В. Рейборну, ответственному за программу «Поларис», полномочия принимать на службу самостоятельно, в обход обычной бюрократии, любого, кто, по его мнению, может выполнять хорошо и быстро работу по конструированию и строительству подлодок с ракетами «Поларис». Были и ожидавшиеся затруднения с новой технологией (помощники Рейборна проявили чувство юмора, создав секретный фильм о неудачах программы «Поларис», показывая ракету, которая высунула только носовую часть из-под воды, а также ракеты, взлетевшие и кувыркающиеся в воздухе). Однако программа была завершена успешно, в установленные сроки. И в основном потому, что ей был дан высочайший приоритет. Каждый работал, не считаясь со временем, поэтому подводники на новых лодках шутили, что буквы на их бортовых номерах SSBN якобы не потому, что «SS» означают подводный корабль, а «В» означает баллистическую ракету и «N» атомную лодку, а потому, что «SS» – это субботы и воскресенья, a «BN» – множество ночей. Пока Рейборн и его команда занимались строительством лодок, Риковер руководил установкой ядерных реакторов и комплектованием их обслуживающим персоналом. Он делал ставку на людей, которые не поддавались бы панике в критических ситуациях, обращали внимание на любую деталь и были такими же дотошными, каким он сам. Риковер был уверен, что только таким образом можно обеспечить безопасность работы реактора, а это – единственный способ заручиться поддержкой общественности, получить от нее карт-бланш на создание атомных подводных лодок. И он получил его. Теперь люди Риковера были готовы управлять самыми смертоносными подводными лодками, когда-либо построенными в мире, что должно привести Америку к победе в «холодной войне».