История Петербурга наизнанку. Заметки на полях городских летописей - [8]
Новые венцы, балки, сукно, доски пола: солидный получается список для объекта, который сохраняет статус первой постройки нашего города.
Только ведь и это еще не конец истории. В 1844 году был построен защитный «чехол» для домика, дошедший уже до наших дней, и это работы тоже не обошлись без вмешательства в облик памятника. Архитектор Роман Иванович Кузьмин, руководивший работами, отмечал, правда, что «самый Дворец остается в том самом виде, как ныне существует, за исключением перемены нижних венцов» — но он поскромничал. Именно тогда в помещении столовой пробили вентиляционное отверстие и сделали вытяжную трубу, потолочные балки обшили войлоком и обили железом «для предупреждения опасности от пожара», а на крыше частично заменили гонт.
Домик Петра I. Открытка начала XX века
В общем, работать — так работать. Сохранять — так сохранять. Не жалея сил. Ну и объекта самого, собственно, тоже не жалея.
В 1970-е годы ленинградские реставраторы под руководством Александра Эрнестовича Гессена постарались устранить последствия многих перемен и приблизить облик домика к первоначальному. Скажем, стекла в окнах они заменили обратно на «лунные», а стены внутренних помещений обтянули парусиной, как и в петровские времена. Однако вот нюанс: новое стекло было работы известного ленинградского мастера-стеклодува Бориса Алексеевича Еремина, а парусину выткали специально для домика в городе Вязники. Согласитесь, совсем не петровские материалы!
Кроме того, при тех реставрационных работах домик решено было укрепить, установив силовой металлический каркас. В советское время такие решения применялись довольно часто: скажем, менялись конструкции старинных мостов с сохранением одного лишь внешнего их облика. Однако домику такое укрепление обошлось дорого: по мнению реставратора Владимира Степановича Рахманова, знатока деревянной архитектуры, в результате «конструкция сруба перестала функционировать, структура части бревен была нарушена».
Суммируя все перемены, случившиеся в домике за три столетия, можно сказать определенно: масштаб их был весьма велик. По оценке специалистов, обследовавших этот памятник, сруб домика сохранил лишь около 60 процентов первоначальных бревен. Именно поэтому нынешний домик ниже, чем при Петре, на целых 120 сантиметров, из-за чего в его комнатах человек нормального (не петровского даже) роста может ходить только согнувшись.
И ведь это только сруб — а сколько накопилось перемен в отделке домика, начиная от окон со ставнями и завершая крышей? Впечатляющий масштаб перемен, настоящая революция, растянувшаяся во времени. И не то, чтобы ныне стоящий домик совсем уже не имеет никакого отношения к петровской эпохе — но считать его в целости сохранившейся святыней было бы слишком.
«Изволил обложить дворец?»
А кто же построил домик Петра?
А теперь перейдем к другой связанной с домиком Петра I проблеме: а за что, собственно, так бьются все эти десятилетия архитекторы и реставраторы? Вопрос задам неожиданный и шокирующий: а точно ли это первое здание Санкт-Петербурга, построенное в три майских дня 1703 года и давшее некогда приют Петру Великому?
Насчет приюта могу успокоить сразу: Петр и впрямь обитал здесь.
А вот насчет первого здания и особенно насчет трех майских дней…
Казалось бы, и здесь сомнений быть не должно. Неоднократно уже процитированная энциклопедия «Санкт-Петербург» сообщает: «Домик, состоящий из двух светлиц, разделенных сенями и спальней, был срублен 24–26.5.1703 из тесаных сосновых бревен». Историко-церковная энциклопедия «Святыни Петербурга» подбавляет подробностей насчет участия в процессе строительства самого монарха и его подданных: «Петр и солдаты выстроили домик всего за три дня, 24–26 мая 1703». Более красочно изложил канву ленинградский писатель Вольт Николаевич Суслов в журнале «Костер»: «Быстро — с 24 по 26 мая из крепких сосновых бревен срубили солдаты хоромы своему царю. Точно так, как ставили в своих деревнях избы-пятистенки».
Не сомневается, наконец, и популярный литератор Соломон Моисеевич Волков, автор книги «История культуры Санкт-Петербурга»: «Первый домик Петербурга. был срублен из обтесанных сосновых бревен самим Петром с помощью солдат затри майских дня 1703 года».
Однако все это — не более, чем байка. Если заглянуть в источники, нетрудно выяснить: дата и обстоятельства строительства домика известны нам из одного-единственного старинного документа. Там сообщено, что 24 мая «на острову, который ныне именуется Санктпетербургской, царское величество повелел рубить лес и изволил обложить дворец», а 26 мая «дворца строение работою окончилось».
Только вот беда: этот документ — не что иное, как знакомая уже читателю рукопись Петра Никифоровича Крекшина «О зачатии и здании царствующего града Санктпетербурга». Текст, на который вряд ли стоит опираться серьезному историку. А других свидетельств, что дом строился в майские дни при участии солдат, не существует в природе.
Повторю еще раз: даты и обстоятельства строительства домика — чистейшая фантазия, не имеющая под собой оснований. А потому соответствующие утверждения энциклопедий, учебников и популярных статей давно пора вывести за скобки. Или сделать хотя бы не столь категоричными.
