История пчел - [96]

Сюда разруха не добралась, я будто попала в прошлое. Женщина наконец остановилась. Мы уперлись в стену — первую настоящую стену, сделанную не из стекла, а из темного полированного дерева. Посреди стены была дверь, будто вырезанная. Моя спутница постучала. Прошло несколько секунд, затем раздалось тихое жужжание и дверь открылась.

Вей-Вень. Он здесь? Меня затрясло.

— Пожалуйста, проходите. — Женщина кивнула на открытую дверь.

Я нерешительно переступила порог.

За спиной послышалось жужжание и щелчок. Дверь закрылась. Я оказалась взаперти.

Комната была большой и светлой, но без окон. На полу здесь тоже лежал ворсистый ковер, стены закрывали тяжелые портьеры, до самого пола. За ними и впрямь стены? Или это декорации и там еще одна комната, а в ней — люди? Почудилось — или справа какое-то движение? Я быстро повернулась. Но нет, портьера висела неподвижно. По сравнению с тишиной в этой комнате приглушенный гул там, в офисе, казался теперь ужасающим шумом. Может, так и задумано, чтобы никакие звуки сюда не проникали? И никто не слышал тех, кто находится внутри… От этой мысли сердце мое заколотилось быстрее.

Портьеры справа зашуршали и отодвинулись в сторону, а из-за них вышла пожилая женщина. Она приветливо улыбнулась мне. В ней было что-то невероятно знакомое — посадка головы, узкий воротник-стойка, сеточка морщин вокруг глаз. Я много раз ее видела, но так близко — никогда.

Передо мной стояла Ли Сьяра, руководитель Комитета, единственного в нашей стране органа власти.

Я отшатнулась, но она улыбалась.

— Мне жаль, что нам довелось встретиться таким образом, — тихо заговорила она, — но нам давно пора побеседовать с вами. — Она положила руку на спинку кресла. — Пожалуйста, присаживайтесь. — Не дожидаясь меня, она опустилась в кресло напротив. — Знаю, у вас много вопросов. Приношу свои извинения, что не смогла сама приехать за вами. И надеюсь, что нам удастся разобраться во всем. — Она говорила мягко и размеренно, как по писаному.

Наши лица находились вровень, я не могла отвести от нее глаз. Сейчас, без медиафильтров, ее лицо выглядело таким беззащитным, близким и настоящим.

Дыхание у меня перехватило. Эта женщина… За какие решения она несет ответственность? Что у нее на совести? Вымершие города? Судьба паренька из ресторана? Обреченные на смерть старики? Похожие на призраков полу-дети, которых отчаяние вынуждает охотиться на людей?

Моя собственная мама?

Нет. Нельзя об этом думать, надо гнать эти вопросы, ей известно больше моего, как я могу судить.

— Я была бы признательна, если бы вы рассказали, почему я здесь. — Я изо всех сил попыталась скопировать ее манеру говорить.

Она задумчиво смотрела на меня:

— Сперва вы немало докучали нам.

— Но…

— Особенно когда приехали в Пекин. — Ли Сьяра на секунду умолкла. — Но потом… Мы действительно собирались связаться с вами, нам не хотелось, чтобы вы, вы оба, так долго пребывали в неведении. Но сперва нам требовалось убедиться.

— В чем убедиться?

Она подалась вперед, словно желая стать ближе ко мне:

— И теперь сомнений у нас не осталось. (Я молчала. От ее спокойного тона во мне пробудилась ярость, но мои вопросы явно бесполезны.) И возможно, все обернулось к лучшему. Хорошо, что вы сами отыскали ответ.

Стараясь сохранить спокойствие, я вздохнула и проговорила:

— Я не понимаю, о чем вы.

— Мы стоим на пороге новой эпохи, и в ней вам уготована особая роль. Мы надеемся, что вы от нее не откажетесь.

— Да о чем вы толкуете?

— Об этом вам еще предстоит услышать. Для начала я попросила бы вас рассказать, что, по вашему мнению, произошло с вашим сыном. К чему вы пришли?

Невероятным усилием я взяла себя в руки. Это был приказ, и я могла лишь повиноваться ему. А если откажусь — что тогда?

— То, что случилось с Вей-Венем, будет иметь последствия не только для меня, — медленно проговорила я, — и не только для него.

Она кивнула:

— Еще что-то?

— Думаю, что именно поэтому вы и забрали его. То, что с ним случилось… после этого многое может измениться. (Ли Сьяра молчала.) Где он? — взмолилась я. — Больше мне ничего неизвестно!

Она безучастно глядела в пустоту и не отвечала.

Внутри у меня будто что-то взорвалось, я больше не могла выносить ни молчания, ни спокойного назидательного тона, ни игры в угадайку, ни невозмутимого взгляда, ни полуулыбок, которые у меня не получалось истолковать.

— Я больше ничего не знаю! — Один прыжок — и я оказалась подле нее.

Она сжалась.

Я схватила ее за плечи, и впервые за все время выражение лица у нее изменилось: сквозь толстый кокон равнодушия проступил страх.

— Где Вей-Вень? — кричала я. — Где он? Что с ним? — Я пыталась вытащить ее из кресла. — Я больше так не могу! Ясно вам? Это мой ребенок!

Мое тело, привыкшее к физическому труду, было крепким и выносливым, вырваться она не сумела бы, я встряхнула ее за плечи и швырнула на дверь. Раздался глухой удар, ее лицо скривилось, я наконец-то пробудила в ней что-то, но остановиться уже не могла и не переставая кричала:

— Где Вей-Вень?! Куда вы его дели?!

В комнату ворвались охранники, набросились на меня сзади, оттащили меня от нее, швырнули на пол, не давая подняться. Я разрыдалась.