История пчел - [81]

Мы пытались жить как прежде. Делали то же, что и прежде. Каждый день вместе ужинали. По вечерам сидели перед телевизором. Эмма обожала реалити-шоу, смотрела сразу несколько, смеялась и плакала, ахала, обсуждала со мной то, что увидела:«Нет, ты посмотри только! Да как же так можно-то. Ну вот за что ему все это?! А она — ох, ну какая куколка. Как же так вышло-то?»

Мы смотрели телевизор, сидя на диване, вместе, а не каждый в своем кресле, как заведено у некоторых. Эмма любила, когда я глажу ее по голове. По волосам. Но теперь я клал руки на колени и старался к ней не притрагиваться. Пальцы болели, ранки саднили.

Однажды, когда мы сидели вот так, зазвонил телефон. Эмма не сдвинулась с места. Я тоже.

— Сходи возьми, — сказала она, не отрываясь от телевизора, где как раз показывали голосование, и Эмме не терпелось узнать, кто вылетит — блондинка или брюнетка. Да уж, дело серьезное.

— Вдруг это Том, — сказал я.

— И что?

— Лучше ты с ним поговори.

Она изумленно уставилась на меня:

— Джордж, ты чего?!

— А что?

— Ты что, вообще больше с ним не разговариваешь? Так же нельзя!

Я промолчал.

А вот телефон не умолкал.

— Я не пойду, — заявила она и отвернулась.

— Как хочешь. Я тоже не пойду, — не поддался я.

Но она, ясное дело, победила — я вышел в коридор и снял трубку. Это был Ли. Звонил рассказать про чернику.

— Я каждый день туда мотаюсь! — заливался он. — И завязей видимо-невидимо!

— Надо же, — удивился я, — ведь тогда дождь все время шел?

— Но потом-то солнце! Они, видать, успели. Год-то, похоже, вполне себе будет. Зря я боялся.

— Ну что ж, неплохо.

— Ага! Это чтоб ты знал. Хорошие у тебя пчелы.

— Были, — поправил его я.

— Чего-о?

— Были. Хорошие у меня были пчелы.

На другом конце замолчали. Доходило до Ли медленно.

— Ох ты черт… И с тобой эта напасть случилась?

Они исчезли, да?

— Да.

— Но… я думал, на севере этого нет. Думал, что это только во Флориде. И в Калифорнии.

— Видать, не только. — Вообще говорил я бодро, но тут голос вдруг сорвался.

— Ох ты… Джордж. Господи. Ну что тут скажешь…

— Да, тут особо ничего и не скажешь.

— Да уж. А страховка у тебя была?

— Такие случаи она не покрывает.

— Но… И что делать? Что ты сейчас делаешь?

Я наматывал телефонный провод на указательный палец, вокруг глубокого пореза, и не знал, что ответить.

— Ну…

— Джордж! — Ли заговорил громче: — Ты скажи, если помочь надо!

— Спасибо!

— Я серьезно.

— Знаю.

— Я бы и денег тебе одолжил, но…

— Вот уж нет, ты б ни цента не одолжил, — усмехнулся я.

Ли рассмеялся — решил, похоже, что можно и пошутить.

— Но у меня и правда нету. Урожай, конечно, хороший, но не настолько.

— И даже моя скидка не спасла?

— Не-а. Не спасла. — Он помолчал. — Зря я согласился.

— Ты о чем?

— На скидку твою.

— Ли…

— Если б я знал…

— Да ладно тебе, Ли. Забудь.

Я раскрутил провод и высвободил палец, на котором спиралью осталась глубокая отметина.

— Знаешь, — вдруг с удивительной беспечностью проговорил Ли, — я тебе все наврал. Нету у меня никакой завязи. Ни единой ягодки вообще. Дурацкие у тебя были пчелы.

Я расхохотался:

— Приятно слышать.

— Хорошо, что их черти взяли, — сказал он.

— Да. Это точно.

В трубке опять все стихло.

— Но, Джордж, я серьезно. Ты делать-то что будешь? — Не знаю. Может, закажу готовые ульи. — Готовые закажешь? Ну нет. Эти ульи — это же твое семейное дело.

— Но сейчас они не окупятся.

— Тоже верно… — я слышал, как он сглотнул, — но ты… ты смотри не сдавайся.

— Я… Ладно. — Больше я ничего сказать не мог, как ни силился. Ли говорил так искренне, что я совсем раскис.

— Джордж? Ты тут?

— Угу… — Я вздохнул. Взял себя в руки. — Тут он я, ага. Никуда не делся.

Тао

Действующая станция метро обнаружилась в паре километров от дома, где я провела ночь. Значит, прошлым вечером я, сама того не зная, почти добралась до жилых районов. Кроме меня на платформе стояли еще двое. Изможденная старушка, худая, на грани истощения, с трудом доковылявшая до лавки. Вторым был мужчина лет пятидесяти с настороженным взглядом. В руках он держал набитые мешки. Возможно, нашел чем поживиться в заброшенных домах.

Через полчаса с грохотом подъехал поезд. Слишком долго. Мне не терпелось быстрее вернуться, отыскать библиотеку, найти ответ. Я проскользнула внутрь без билета, не заметив, что у старушки никак не получается шагнуть в вагон. Двери уже закрывались, когда я поймала ее взгляд, бросилась к ней и втащила ее внутрь. «Спасибо, спасибо», — повторяла она. Старушка явно собиралась завязать разговор, но у меня не было сил.

Я отсела подальше от остальных пассажиров. Мне не сиделось, хотелось вскочить, но поезд трясло так, что на ногах я бы не устояла. В древнем вагоне уже лет десять не прибирались. Пахло там скверно, стекла изнутри были вымазаны жиром, заляпаны тысячей пальцев, открывавших окно, когда на улице светило солнце, и закрывавших его в холод. Снаружи на окна оседали гарь и пыль. Оглушительное дребезжанье, с которым поезд ехал по городу, сбивало с мыслей. Тем не менее я чувствовала себя животным, которое взяло след. Я видела цель и готова была бежать к ней. Два лица. Вей-Вень и Дайу. Одинаково бледные. И одинаковый хрип.

Мне нужно было пересесть на другую линию. А потом еще два раза. Расписание со стены сорвали, а электронное табло давным-давно вышло из строя. Оставалось ждать, в первый раз — двадцать три минуты, потом четырнадцать, следующий поезд пришел еще через двадцать пять минут. Но я набралась терпения.