История отечественной почты. Часть 2 - [4]

В наказе, данном М. А. Виниусу 18 октября 1693 г., в частности, говорилось: «а приемом и отпуском той почты ведать ему, Матвею, на своем дворе» [3]. Так московский почтамт выехал из Кремля.

По переписным книгам московских дворов XVII в. дом Виниусов значился «в приходе церкви Марии Египетской, что в Сретенском монастыре, по правой стороне улицы Сретенки» [10]. Теперь на этом месте жилые дома, между улицами Дзержинского и Мархлевского, Лубянским проездом и Сретенским бульваром.

П. П. Шафирову тоже было велено держать почту на своем дворе у лесного ряда, «вышед из Мальцева переулка улицы Хомутовки за Земляным валом» [11]. Это на современной Садово-Черногрязской, между улицами Карла Маркса и Ново-Басманной.

После ссылки Шафирова все его имущество было конфисковано. Дом у лесного ряда передали почтовому ведомству. Новый почт-директор оставил в нем московский почтамт. После амнистии Шафирова почтовый двор сохранился в руках государства. За него владельцу была выплачена компенсация в размере 3500 руб. серебром.

29 мая 1737 г. во время московского пожара почтовый двор выгорел весь. В огне погиб богатейший архив почтамта. От старого шафировского дома совсем ничего не осталось, и Сенат постановил отдать московскому почтамту дом в Немецкой слободе (на современной Малой Почтовой улице), который раньше принадлежал сподвижнику Петра I адмиралу Корнелию Крейсу. Двор голландца тоже пострадал от пожара. Из описи 10 сентября 1737 г. видно, что как верхние, так и нижние палаты выходившего на улицу «апартамента» развалились после пожара. Железные оконные решетки и некоторые двери покоробились от огня. Потрескались печные изразцы. Выгорели деревянные части каменной сводчатой конюшни. И почти не пострадало здание во дворе — «задний апартамент» с каменным крыльцом. В нем после «многой починки» московский почтамт помещался вплоть до 1742 г. [12].

Московский почтамт первое время ведал только пересылкой корреспонденции за рубеж страны, «к немцам», и поэтому сначала в народе, а затем и в официальных документах, получил название «немецкого», в отличие от Ямского почтового двора, находившегося в Большом Ивановском переулке (теперь улица Забелина).

Каковы были взаимоотношения московского почтового двора с Ямским приказом?

С 1693 по 1725 гг. связь этих организаций была наитеснейшая. Как нам известно, своих почтарей у московских почтмейстеров тогда еще не было и приходилось прибегать к услугам Ямского приказа, который присылал гонщиков сначала на двор Виниусов, а затем к Шафирову.

В 1693–1701 гг. отпуском и приемом почты на Сретенке занимался Гаврила Петров, человек без определенного титула, обычно именовавший себя в официальных бумагах «думного дьяка Андрея Андреева сына Виниюса человек ево Гаврилко Петров» [13]. Функции его сейчас известны — он не только вел записи в почтовых книгах, но по существу ведал всей практической стороной скорой гоньбы. Петров подписывал за Виниуса «скаски», сам подавал их в Посольский приказ, получал там деньги, сообщал о проступках ямщиков и даже рекомендовал Ямскому приказу меру наказания провинившимся, вел обширную переписку.

К числу обязанностей Гаврилы Петрова относилось заполнение и проверка, в тех случаях, когда это делал секретарь Виниуса Томас Фадемрехт, так называемых «записных тетрадей», куда заносилась вся корреспонденция, принимаемая в Москве. Почти на всех листах сохранившихся «тетрадей» можно найти автографы Петрова то в виде записи о сданных письмах, то просто пометки о времени отправления ямщика.

После 16 марта 1701 г. почтовыми делами в Москве занимался Томас Фадемрехт. Вскоре П. П. Шафиров оставил в его ведении только прием писем от иностранцев. Для руководства практической стороной почтовой гоньбы и приема корреспонденции в различные города государства был назначен подьячий Меркул Правдин. Неизвестно, когда Правдин вступил в должность. В качестве управляющего московской почтой в документах он стал упоминаться с 1703 г. Несмотря на то, что подьячий нес всю тяжесть организации скорой гоньбы, после утверждения в 1722 г. петровской «Табели о рангах» он стал чиновником четырнадцатого класса — московскому почтмейстеру отводилась самая нижняя ступенька на российской иерархической лестнице [14].

Что же представлял собой почтовый двор той поры? Он ничем не отличался от усадьбы богатого человека конца XVII в. Крепкий частокол из еловых, а иногда и дубовых бревен с не менее солидными, накрепко запертыми воротами или глухими, без окон, стенами хозяйственных построек, окружал усадьбу. На дворе располагались жилые и хозяйственные постройки. Перед домом почтмейстера был «чистый», вымощенный красным кирпичом «в елочку» двор. В хорошую погоду на нем, а в ненастье в сенях собирались люди, пришедшие получить или сдать корреспонденцию. Здесь за небольшую плату писец мог написать письмо или челобитную. К услугам посетителей всегда были бумага, воск и сургуч различных цветов. В почтовые дни на почтамте собиралось много народа. Хотя знатным людям корреспонденция доставлялась домой, некоторые из них приезжали сами послушать и обсудить новости. Ведь почтари узнавали последние известия раньше самого царя. Кроме того, А. А. Виниус был интересным собеседником и отличался большим остроумием.