История отечественной почты. Часть 1 - [35]
Бывали случаи, когда посланные с отписками в Москву гонцы долгое время не возвращались обратно. В 1638 г. Иван Бутурлин курский воевода жаловался царю, что дети боярские, которых он послал с письмами в столицу, «на Москве живут за своими делами многое время». И вообще, плакался воевода, «дети боярские и их крестьяне меня, холопа твоиво, государь, не слушают, в городе з женами и з детьми не живут и запасов своих и кормов для осадного времени в городе не держат» [96]. Царский ответ неизвестен.
Для скорых посылок необходимы были, прежде всего, лошади. А их-то как раз и не доставало в городах засечной черты. Даже в крупных крепостях на станах было не более чем по 40 человек. Да и те всегда были не прочь «разбрестись врозь».
В 1645 г. курский воевода Иван Стрешнев бил челом царю Михаилу Федоровичу, что ему отписки из других городов отсылать не на чем, ямщиков в городе осталось пять человек и подвод нет. Куда же девались остальные «охотники». Воевода писал: «многие ямщики разбежались по твоим государевым новым городам», ближе к южной границе [97]. Жить там было вольготнее: денежное жалованье они получали такое же, десять рублей в год, а разгонов было гораздо меньше.
13 января 1662 г. в скорой гоньбе к южной границе произошли весьма существенные изменения. В тот день в Тулу к воеводе О. Ф. Куракину была отправлена царская грамота:
«Ведомо нам, великому государю, учинилось, что в украинных городах крымские воинские люди объявились, а гонцы из городов с нестовыми отписками гоняют медленно. И по нашему, великого государя, указу для вестей и для скорые гоньбы посланы с Москвы на Тулу дворовые люди Таврило Нефедов с товарищами, шесть человек. И как к вам ся наша, великого государя, грамота придет, а Таврило Нефедов с товарищи на Тулу приедет, и вы б велели им на Гуле дать двор близко приказной избы. И что от ково про воинских людей вести у вас объявятся, и вы б о тех вестях писали к нам, великому государю, наскоро. А с отписками своими велели с Тулы отпускать в Серпухов наспех тех дворовых людей по скольку человек пригоже. А в Серпухове велели им те свои отписки отдавать товарищам их, дворовым же людем, которые для скорые гоньбы в Серпухове поставлены. А из Серпухова товарищем своим с теми вашими отписками потому ж велели бежать к нам, великому государю, к Москве наспех днем и ночью немешкая нигде ни часу, чтоб нигде ни за чем мотчанья у них в дороге не было» [98].
Грамоты аналогичного содержания были направлены воеводам в Рязань, Коломну и Серпухов. На всех трех станах были поставлены царские дворовые люди: сытники, слуги Кормового двора и трубники.
Поставление на станах специальных людей для скорой доставки вестей явилось предвестником регулярной почты.
«Всяк час быть наготове»
Переяславская Рада 8 января 1654 г. приняла решение о воссоединении Украины с Россией. Кончилась многолетняя освободительная война украинского народа против гнета шляхетской Польши. Русское государство защитило своих братьев: полки московских стрельцов пришли на землю многострадальной Украины.
Сразу же начала налаживаться скорая гоньба из Москвы в украинские или, как тогда говорили, в черкасские города. На ямских подводах и на сменных, заводных лошадях мчались спешные гонцы. Сообщений было много: с каждым днем все сильнее разгоралось пламя войны между Россией и Польшей. Случалось, что не успеет уехать один гонец, как за ним следом летел другой с еще более важной, с еще более срочной вестью.
В городах не хватало посылыциков и лошадей. Грамоты задерживались в пути. Чуть ли не ежедневно воеводы докладывали об этом царю Алексею Михайловичу. В Москве, в Центральном Государственном архиве древних актов, в делах Разрядного и Малороссийского приказов хранятся сотни подобных отписок, похожих одна на другую, как две капли воды. Разные имена воевод, другие названия городов, а содержание у всех одинаковое: «А мешкота, государь, твоему государеву делу чинитца потому, что в Калуге стрельцов мало и разсылать не с кем. Ямщики подвод не дают, сказывают, что подводы в разгоне. И в том бы мне, холопу Вашему, от тебя, государь, в опале не быть» [99]. Так писал из Калуги 27 мая 1655 г. воевода Богдан Камынин.
А события на Украине между тем приняли нежелательный для русского правительства оборот.
27 июля 1657 г. скончался гетман Богдан Хмельницкий. Вместо него избирается бывший генеральный писарь Запорожского войска, шляхтич по происхождению, Иван Выговский. Деятельность нового гетмана была направлена на разрыв союза с Россией. В сентябре 1658 г. Выговский заключает соглашение с польским правительством, по которому Украина вновь становилась вотчиной панов и магнатов. Украинский народ ответил на этот договор восстанием. Русское правительство двинуло на помощь бунтарям стрелецкие полки. Выговский бежал в Польшу.
Для быстрого получения вестей из полков и украинских городов создается специальная почтовая линия от Москвы до Путивля — крепости на рубеже русских земель.
В лето семь тысяч сто шестьдесят седьмое от сотворения мира… К сожалению, мы не можем точно перевести эту дату на новое летоисчисление. Дело в том, что документ, о котором пойдет речь, в оригинале не обнаружен. Известны только ссылки на него в последующих указах. А там писалось «в прошлом 7167-м году», что соответствует периоду с 1 сентября 1658 г. по 31 августа 1659 г.
