История отечественной почты. Часть 1 - [31]

Известия о ямском неустройстве неслись в Москву со всех сторон. Хотя правительство проявляло всяческие заботы о скорейшем восстановлении спешной гоньбы, дело двигалось крайне медленно. С колоссальным трудом налаживалась гоньба. Чего это стоило, видно на примере угличской ямской слободы.

В самом начале XVII в. ям в городе был на сорок паев. В смутное время полностью прекратилась перевозка людей и грузов угличскими охотниками. Их никого не осталось на стане — разбрелись куда глаза глядят. Большинство записалось в посадские жители, некоторые вступили в народное ополчение Минина и Пожарского, а двое «пошли в тати» — грабили проезжающих на тракте между Угличем и Ростовом. Сразу же после изгнания захватчиков с русской земли в Углич прислали ямских стройщиков. Но желающих исполнять скорую гоньбу в городе не нашлось. Тогда пригнали на Волгу десятерых кашинских охотников с тридцатью лошадьми. Почти четыре года стояли кашинцы на угличском яме до тех пор, пока в марте 1617 г. не было приказано устроить гоньбу силами местных жителей. Из Москвы пришло распоряжение создать ямскую слободу на десять вытей[24] по четыре семьи в каждой. Стройщики проявили максимум энергии и уже через неделю стан работал вовсю. Но недолго угличские гонщики исправно стояли на почте — 18 июля они все разбежались. В тот день через город проезжали послы и царские дворяне, которым сразу потребовалось 107 подвод. Пришлось отпуск править на посадском населении.

Жители с большим трудом исполнили повинность. И когда спустя два дня через Углич проезжали боярский сын с царской почтой, сборщик податей и три пушкаря, оказалось невозможным собрать для них на посаде такое малое количество лошадей — всего двенадцать. Для почтаря нашлись две заезженные лошади. Остальным проезжающим пришлось ждать возвращения посольского отпуска. Положение было катастрофическим. Оно усугублялось еще и тем, что через Углич в то время шла непрерывная пересылка гонцами между Москвой и князем Ф. П. Борятинским, который находился с войсками в Устюжне на Мологе и был назначен русским послом в Стокгольм. Борятинский еще в сентябре должен был начать переговоры, но только ранней весной 1618 г. уехал на шведский рубеж. И эти полгода каждый день через Углич мчались спешные посыльные.

Царские и княжеские гонцы не очень-то считались с местным населением. Они грубо обращались с лошадьми, бросали их без присмотра, часто кони не возвращались к своим хозяевам. Посыльные требовали подвод вдвое и втрое больше, чем было написано у них в подорожных — лошади были очень измучены и гонцы старались оградить себя в дороге от всяких неожиданностей. Поэтому транспорт приходилось брать буквально с боем. От тягот гоньбы бежали не только ямщики, но и посадские жители. Они уходили в другие города, где бы их не донимали скорыми посылками. Обо всем этом писал в Москву в сентябре 1617 г. местный воевода. Он вновь просил царского указа об устройстве яма.

Почти целый год, до июля 1618 г., налаживали московские стройщики угличский стан. Льготы и посулы привлекли наконец сорок человек охотников из местных жителей. И хотя условия гоньбы, не в пример прошлым годам, были гораздо легче, ямщики в конце концов ушли со стана и вернулись к более привычным занятиям: железоделательному промыслу, ловле рыбы, перевозке грузов по Волге. Документы 1623 г. сообщают, что в Угличе осталось всего пять гонщиков из местных жителей. Тем же летом в городе поставили людей более привычных к дорожным тяготам — ямских охотников из Кашина, Дмитрова и Ростова Великого [80].

Особое внимание правительство по-прежнему уделяло дороге к шведскому рубежу. После смутного времени решили восстановить скорую гоньбу в таком виде, как она была записана в «устройные» книги ямскими подьячими Саввой Фроловым и Семеном Емельяновым в 1568 г. Но к 1620 г. выяснилось, что «от скудости и свейского раззорения» это осуществить невозможно. Тогда на податное население возложили обязанность перевозить послов, бояр, священнослужителей, а также транспортировать различные государственные грузы, припасы к царскому столу и так далее. Теперь ямщики должны были доставлять только гонцов, только письменную почту. Это позволило резко сократить число охотников.

Однако новое дело давалось ямщикам с трудом.

Например, на Ладожском стане находилось в 1620 г. пятеро охотников и 15 лошадей. А разгоны у них были большие. От города Ладоги они доезжали до реки Лавуи, где проходила граница со Швецией, по суше 40 верст, водою — 80. До Орешка следовало ехать 70 верст, до Новгорода — 150, до устья реки Волхов — 15, до Тихвина — 70, до Паганского яма водным путем — 120 верст, а сушей — 50. Ямщики несли свою службу исправно, никуда не разбегались, не отказывались от поездок.

И тем не менее жалобы поступали. На этот раз недовольными оказались гонцы. Они били челом царю, что де на Ладожском стане людей мало и они не могут выполнять государеву службу, потому что им приходится отсиживаться в городе, ждать, когда у ямщиков отдохнут лошади. Казалось бы, проще всего было устроить регулярную почтовую гоньбу с отправлением ямщиков в определенные дни и часы. Но до этого не додумались и в мае 1632 г. послали в Ладогу указ воеводе Ю. Я. Сулешову «прибавить поразсмотрению» к существующим охотникам еще пять человек [81].