История отечественной почты. Часть 1 - [25]

Но то же правительство, опасаясь, что за неисправностью плательщиков доходы могут уменьшиться, предписывало воеводам и ямским сборщикам, чтобы они населению для своей «бездельной корысти не наровили, сроков никому ни на час не давали». В случае неплатежа сборщики должны прибегать к крутым мерам: «бить батоги и вкидывать в тюрму, а из тюрмы вынося, бить на правеже нещадно, покамест они государевы ямские деньги заплатят» [57]. Естественно, что сборщики даже без злоупотреблений, а только спасая себя, не могли не являться бичом для населения.

До 40-х годов XVII в. в России весьма странно распределялась ямская подать — ею население облагалось неравномерно. Само правительство признавалось, что «иным тяжело, а иным легко». Причем была категория людей, не учтенных никакими ревизиями. Они тоже избавились от платежей, потому что их имен не было «ни в разряде в списках, ни в писцовых книгах» [58].

Правительство изыскивало всяческие меры заменить различные сборы, в том числе и ямские деньги, единым налогом. В 1646 г. по предложению бывшего торгового гостя, а теперь дьяка, Назария Чистого в четыре раза увеличили пошлины на соль. Целым рядом простодушно-грубых соображений указ оправдывал эту меру: будут отменены стрелецкие и ямские деньги — наиболее тяжелые и неравномерно распределенные налоги, пошлина будет всем равна, в избитых никого не будет, все будут платить сами собой, без правежа, без жестоких взысканий, будут платить и проживающие в Московском государстве иноземцы, ничего в казну не платящие. Как известно, из этого дела ничего не вышло — народ ответил восстанием, известным в истории под названием «Соляного бунта». Восстание простого люда было жестоко подавлено. С 1648 г. ямские деньги стали собирать вновь.

В 1660 г. правительство решило вовсе отменить ямские деньги. За счет увеличения других налогов на скорую гоньбу выделили из казны 40 тыс. руб. — сумму по тем временам огромную. Но из этого ничего не получилось. В следующем году вновь был введен ямской сбор.

На протяжении многих лет основанием для податного обложения в России служило так называемое сошное письмо — расписание земель и дворов на сохи. Соха — податная единица, заключавшая в себе известное число тяглых посадских дворов или определенную площадь крестьянской пашни. Состав сохи не был постоянным и зависел от доходности земли или от богатства хозяина посадского двора. В 1679–1680 гг. была проведена реформа, по которой окладной единицей стал двор. Вслед за этим был выпущен указ: «Московским и городовым ямщикам на наше великого государя годовое жалованье собирать в ямской приказ с городов, с уездов ямские и полоняничные[18] деньги по переписным книгам 186 (1679) и 187 (1680) годов с патриарших и с архирейских и с монастырских с крестьянских и бобылских по гривне (20 денег) с двора, а с своих великого государя дворцовых сел и волостей и бояр и окольничих и думных и ближних и всяких чинов служивых людей с крестьянских и с бобылских и с задворных и с деловых людей по десяти денег с двора» [59].

Какую сумму ямских денег казна получала до 1680 г., неизвестно. Один из современников, Григорий Котошихин, определял ее более чем в 50 тыс. руб. В последующие годы сборы ямских и полонянических денег значительно уменьшились. В росписи Ямского приказа за 1680 г. показано 29815 руб. Заметим, что жалование ямщикам в том году составило 35 тыс. руб. Уменьшение сборов на скорую гоньбу отмечалось и в последующие годы. В докладе 1687 г. по делу тульских почтарей читаем: «А в прошлых годах. как в ямском приказе собирались ямские деньги, до 188 (1680) года, по четвертному окладу, и в тех годах оклад был положен нынешнего нового окладу больше гораздо» [601.

Год от года с развитием регулярной почтовой гоньбы Ямскому приказу все труднее и труднее было изыскивать деньги на оплату труда ямщиков. Его служащие для покрытия дефицита шли на всевозможные, правда на законном основании, ухищрения. На них мы подробнее остановимся в следующей главе.

Платя ямские деньги, население, однако, не освобождалось и от подводной повинности. При каждой большой посылке выставлялись дополнительные подводы. Часто в посольских подорожных можно встретить такие цифры: 150, 200 и даже 350. Эти подводы брались у населения сверх ямских. Резко увеличивались разъезды в военное время. В период Северной войны бывали дни, когда из Москвы уходило до тысячи почтовых подвод! Только незначительное число их доставляло письма. Основная масса везла снаряды, корабельные инструменты, одежду для солдат.

В отправление повозной повинности правительство пыталось внести некоторую систему. В наказах определялось, со скольких дворов следовало брать по подводе (со 100, 50, 10 и т. д.). Но часто бывало, что люди, назначенные для сбора подвод, набирали лошадей в ближайших к ямскому стану деревнях, не заглядывая в отдаленные.

Здесь особенно ярко сказывался принцип «иным тяжело, а иным легко». Крестьяне, проживавшие вблизи яма или вдоль почтовой дороги, лучше кого бы то ни было знали все недостатки русской почтовой службы. Их могли в ночь-полночь разбудить стуком плети в оконный переплет и потребовать лошадь, часто и со всей сбруей. Гонца или сборщика подвод не интересовали крестьянские нужды. Их не волновало то, что эта лошадь у мужика последняя и завтра ему будет не на чем пахать землю. Государственные крестьяне страдали от подводной повинности больше, чем помещичьи или монастырские. У последних могли брать лошадей только гонцы. Ямские сборщики