История одной жизни. От денег к счастью - [17]

– Не в этом дело. Просто…

– Всё ясно, – перебила Нала, не дав мне возможности договорить. – Вы пока к этому не готовы. Хотите пожить в своё удовольствие. Это разумно. Сейчас многие придерживаются такой точки зрения.

Я улыбнулась, якобы подтверждая правильность её умозаключения, искренне радуясь, что не придётся закрывать эту тему самой и объяснять причину своего нежелания говорить об этом.

Два года назад, когда Винс тонко намекнул мне на свою готовность к продолжению рода, если, конечно, случайный визит в отдел детских игрушек во время похода по супермаркету можно назвать тонким намёком, он незамедлительно получил ответ. Причём отрицательный. Я не могу сказать, что не люблю детей. Наоборот. Я их обожаю! Просто, в тот момент, мы к этому были не готовы. Ни материально, ни физически. А я даже морально. Поэтому, поговорив с раздосадованным мужем, было принято единогласное решение оставить продолжение рода на потом. Но, к сожалению, потом так и не настало. Я тяжело заболела. Много времени провела в больнице. Возникли осложнения, которые вылились в бесплодие. Винс был подавлен, но нашёл в себе силы смириться с этим. Он никогда не винил меня и не упрекал. А вот я, винила и виню себя до сих пор. Ведь, если бы тогда, я согласилась с мужем, то сейчас у нас был бы мальчик или девочка. Однако, что теперь говорить. Всё вышло так, как вышло. Мы с Винсом счастливы и это главное. Тема о продолжении рода навсегда стала запретной для меня. Муж её никогда более не затрагивал, словно она и не существовала вовсе. А любые попытки поднятия этого вопроса со стороны других людей моментально пресекались.

Очевидно, неприятные воспоминания и вызванные ими эмоции, довольно ясно, отразились на моём лице, не смотря на все попытки скрыть их, поскольку Нала озабоченно подалась вперёд и спросила:

– Всё нормально, Мила? Я сказала, что-то не то?

– Ну что вы, – отмахнулась я, старательно выдавливая беззаботную улыбку, так что скулы свело. – Вы всё верно заметили.

Она удовлетворённо выдохнула и откинулась на спинку лавочки.

– А у вас есть дети? – поспешила спросить я, окончательно решив переключится на Налу, и, тем самым, подтолкнуть её к интересующему меня вопросу, из-за которого, собственно, я здесь.

– Дочь, – сухо сказала она. Затем достала сигарету, чиркнула зажигалкой и, прикурив, продолжила. – Она замужем и живёт в Швейцарии.

– Наверно, она очень похожа на вас?

– Вовсе нет. Моя дочь точная копия бывшего мужа.

– Но, в её жилах течёт и ваша кровь, так что вы не так уж и одиноки. У вас есть родной человек. Пусть и живёт он в Швейцарии.

Нала сделала глубокую затяжку и выпустила дым. Мимо прошла молодая парочка, тихонько посмеиваясь и перешёптываясь о чём-то своём. Женщина проводила их взглядом, потом повернулась ко мне.

– Мы с ней уже много лет не общаемся. И дело здесь вовсе не в её месте жительства, как вы могли подумать. Мы уже давно перестали быть нормальными матерью и дочерью. Мы чужие люди. Я для неё чужой человек.

Мне стало жалко Налу. Для матери нет ничего ужаснее на свете, чем иметь ребёнка, которого безумно любишь, и знать, что ты для него не имеешь никакого значения. Какой же не справедливой мне казалась судьба этой женщины. Просто невероятно и даже противоестественно, награждать человека красотой, успешностью, материальными благами и отнимать при этом истинное счастье, не оставляя даже крупицы него.

– Но, как это могло произойти? – не понимала я.

Нала молчала и курила сигарету. Она была спокойна. По крайне мере, выглядела именно так, а не иначе. Видимо женщина уже давно свыклась с мыслью, что родная дочь не признаёт её. Как Нала любила повторять «рано, или поздно, ко всему вырабатывается иммунитет».

– Если вы не хотите об этом говорить я пойму, – заметила я, решив не настаивать, поскольку по себе знаю, что такое «закрытая тема».

– А что тут умалчивать. Я начала исповедоваться вам ещё вчера и получила огромное облегчение от предоставленной мне возможности высказаться.

Столько лет я держала всё в себе. Отказаться продолжать это равносильно тому, что не ухватиться за спасательный круг, брошенный тонущему человеку.

Мне было приятно слышать от Налы подобные слова. Доверие, с которым она ко мне относилась, не могло не польстить. Я искренне сочувствовала и хотела помочь ей. Мне даже стало стыдно, за своё нетерпение и желание поскорее узнать, что же будет дальше. В конце концов, это не книжка с выдуманным сюжетом. Это жизнь конкретного человека, рассказывать о которой ему совсем нелегко.

– Мы и так с дочерью общались редко, – продолжала говорить Нала. – Когда я развелась с мужем, она осталась жить с ним. Его она всегда любила больше. Дочь считала меня виноватой во всём и старалась встречаться со мной как можно реже. Уверена, что мой муж приложил немало усилий, чтобы окончательно настроить дочь против меня. Я пыталась поговорить с ней и объяснить всё, но она была непреклонна.

Нала затушила сигарету в пепельнице, предусмотрительно оставленной в беседке сотрудниками парка. Достала из сумочки влажную салфетку, протёрла руки и выкинула её в мусорное ведро.

– Камилла знала о моих напряжённых отношениях с дочерью и даже пыталась поговорить с ней. Но и её попытки оборачивались неудачей. В конечном итоге, я решила оставить надежду на примирение с дочерью и просто жить дальше, довольствуясь нашими редкими встречами. А потом и редкие встречи прекратились. Моя дочь даже не пригласила меня на свадьбу. О том, что она вышла замуж я узнала из газет.